УГОЛОВНОЕ ПРАВО, КРИМИНОЛОГИЯ
И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО

 П. В. ФЕДЫШИНА                                                                                УДК 343.2/.7

Способ совершения преступления имеет важное доказательственное значение при решении вопроса о вине, поскольку выбор лицом того или иного способа может свидетельствовать как о форме вины, так и о видах умысла или неосторожности.

По способу совершения преступления можно установить, было ли преступление совершено умышленно или по неосторожности. В умышленных преступлениях виновный выбирает такой способ действий, который заведомо должен привести к преступному результату. Определяя, каким образом он будет достигать преступного результата, под влиянием разных причин из доступных для него способов виновный выбирает наиболее эффективный или удобный в текущий момент. «Выбор способа преступного воздействия, изменяющего общественное отношение, не произволен, а определяется способностью оказать соответствующее воздействие на объект преступления и зависит от особенностей объекта»(1). Исходя из содержания ст. 25 УК РФ, преступление признается совершенным умышленно в том случае, когда виновный осознает общественную опасность своих действий, т. е. осознает, что избранный им способ достижения преступного результата является общественно опасным, и в результате предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их либо сознательно допускает или безразлично относится к их наступлению.

Оценка правоприменителем выбора примененного способа совершения преступления и осознаваемых виновным последствий, которые наступили или могли бы наступить в результате его применения, позволяет решить вопрос о форме вины.

Так, Верховный суд Республики Карелия в апелляционном определении от 30.03.2015 по делу № 22-508/2015 указал следующее: «Дав анализ доказательствам по делу, оценив их в совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности умысла З. Ф. Ф. на причинение смерти Б., о чем свидетельствует способ совершения преступления — нанесение ударов ножом в область расположения жизненно важных органов, а также сила удара, поскольку длина раневого канала составила около 7 см, сдавливание рукой шеи потерпевшего с целью его удушения, последующее поведение З. Ф. Ф. после причинения потерпевшему ножевых ранений, который предпринимал попытки нанести потерпевшему повторные удары ножом по телу и продолжал с силой удерживать Б. рукой за горло» (курсив наш. — П. Ф.)(2).

Выбранный подсудимым способ совершения преступления (нанесение потерпевшему множественных ударов ножом со значительной силой в жизненно важные органы) позволил суду правильно определить наличие у виновного умысла на причинение смерти потерпевшему. Более того, речь в данном случае идет о прямом умысле, хотя суд об этом и не упоминает. Следует заметить, что нередко в решениях суда указывается лишь форма вины — умысел или неосторожность, и не конкретизируются их виды (прямой или косвенный умысел, легкомыслие или небрежность). Можно предположить, что суд при этом исходит из требования п. 1 ст. 307 УПК РФ, согласно которому описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать «описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины,

Стр.31

Таким образом, применение положений  ч. 3 ст. 26 УК РФ с указанием на совершение осужденным преступления по небрежности ошибочно, поскольку Ф., осуществляя удушение своего брата, осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления смерти ввиду применения силы к жизненно важному органу человека, но безразлично отнесся к этому, т. е. причинил смерть с косвенным умыслом, что регламентировано положением ч. 3 ст. 25 УК РФ(1).

Суд, приняв во внимание особенности способа причинения смерти — сдавливание шеи руками и предплечьем со значительной силой в течение достаточного для наступления смерти времени, правильно пришел к выводу о наличии в действиях виновного не небрежности, а косвенного умысла.

Недостаточно полное или неграмотное раскрытие правоприменителем содержания формы вины по конкретному делу может повлечь неверную квалификацию содеянного. Примером может служить следующее дело.

Стр.32

С., Ш. и А. 22 сентября 2001 г. на берегу водохранилища употребляли спиртные напитки. Между С. и Ш. произошла ссора по поводу поломки лодочного мотора, принадлежавшего А. После этого С. ушел домой, где взял охотничье ружье и вернулся на берег. В это время Ш. и А. отплыли на лодке, пытаясь запустить мотор. С. с целью убийства произвел два выстрела из ружья патронами, снаряженными картечью, по находившимся в лодке потерпевшим. В результате выстрелов Ш. был причинен тяжкий вред здоровью, повлекший его смерть, а А. — легкий вред с кратковременным расстройством здоровья.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации при рассмотрении кассационных жалоб на приговор суда в отношении С. не согласилась с выводом суда о совершении им убийства Ш. общеопасным способом и квалификацией его действий по  п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в связи с чем переквалифицировала его действия на ч. 1 ст. 105 УК РФ.

По смыслу закона под общеопасным способом убийства следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще для одного лица. Поэтому суд обязан был выяснить субъективную сторону совершенного убийства, установить характер умысла С. как в отношении Ш., так и в отношении А., для которого действия осужденного, по мнению суда, представляли реальную угрозу.

Выясняя этот вопрос, суд в приговоре указал, что С. мог и должен был предвидеть возможность создания реальной опасности и для А.

Однако с такой формой вины, как предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, ч. 3 ст. 26 УК РФ связывает совершение преступления по неосторожности в форме небрежности.

С учетом этого следует признать, что приговором суда установлено, что при совершении умышленного убийства Ш. умыслом осужденного не охватывалось, что используемый им способ убийства представляет заведомую опасность для жизни А.

При таких обстоятельствах действия С. не могли быть квалифицированы по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ(1).

Представляется, что в приведенном примере суд, намереваясь обосновать косвенный умысел в отношении потерпевшего А. и последующую квалификацию деяния как покушения на убийство, выбрал неверную формулировку и определил отношение виновного к последствиям как сознательное допущение причинения смерти А. Как справедливо отметил Верховный Суд Российской Федерации, фактически суд, указав, что виновный «мог и должен был предвидеть возможность создания реальной опасности и для А.», тем самым обосновал вину в виде небрежности, что не позволило оставить первоначальную квалификацию по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В следующем примере исследование судом способа и орудия совершения преступления также помогло дать верную оценку умыслу виновного.

Районным судом Приморского края З. признан виновным и осужден за убийство, т. е. умышленное причинение смерти.

Приморский краевой суд в апелляционном определении от 28.10.2015 по делу № 22-6504/2015 указал: «Судом правильно установлено, что о наличии у З. прямого умысла на причинение смерти Ф. свидетельствуют способ совершения преступления — три выстрела из огнестрельного оружия, произведенные с близкого расстояния, в жизненно важные органы: первые два дробью в область живота с повреждением брюшины, печени, желудка, толстого и тонкого кишечника, с повреждением бедренных артерий и вены; третий зарядом из картечи с повреждением брюшной полости мягких тканей и мышц промежности, дна малого таза, прямой кишки, мочевого пузыря, петель тонкого и толстого кишечника, при этом все повреждения относятся к тяжкому вреду здоровья

Стр.33

Суд, исходя из способа совершения преступления — три выстрела дробью и картечью, имеющими с учетом обстоятельств высокую поражающую способность, с близкого расстояния в жизненно важные органы, правильно определил наличие в действиях виновного прямого умысла на причинение потерпевшему смерти(1).

Способ совершения преступления также позволяет разграничить прямой и косвенный умысел.

Иркутский областной суд в приговоре от 13.08.2015 признал П. виновным в совершении преступлений, предусмотренных пп. «а», «е» ч. 2 ст. 105, п. «в» ч. 2 ст. 111, ч. 1 ст. 111 УК РФ, и указал следующее.

«О косвенном умысле П. на убийство Х. и Р., причинение тяжкого вреда здоровью Н. и легкого вреда здоровью Б. свидетельствует умышленное выплескивание П. значительного объема горючей смеси на Х., находящегося в непосредственной близости от топящейся печи, у которой была открыта топочная дверца, т. е. рядом с открытым источником огня, осведомленность П. о нахождении Б., Н. и Р. в небольшом по размеру помещении в непосредственной близости от Х., в которого П. плеснул горючей жидкостью.

Судом установлено, что убийство Х. и Р., а также причинение телесных повреждений Б. и Н. совершены с косвенным умыслом, поскольку П. хотя и не желал наступления этих общественно опасных последствий, но относился к ним безразлично, сам П. не отрицал, что ему было известно о том, что дверца топочной печи не закрывается до конца, следовательно, в момент выплескивания горючей жидкости в Х. не мог не понимать, что создает опасность для жизни и здоровья Р., Б. и Н.» (курсив наш. — П. Ф.)(2).

В приведенном примере суд оценивал способ совершения преступления в совокупности с иными обстоятельствами дела (открытая дверца печи, небольшое помещение и т. д.). Сам по себе способ совершения преступления в данном случае (выплескивание горючей смеси на потерпевшего) свидетельствовал лишь об умысле, но оценка способа вкупе с другими обстоятельствами позволила сделать вывод о безразличном отношении подсудимого к возможным последствиям, т. е. о наличии в его действиях косвенного умысла.

По способу совершения преступления в ряде случаев возможно разграничить внезапно возникший и заранее обдуманный умысел. Иногда такое разграничение имеет значение для квалификации содеянного, например при убийстве, совершенном в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ), иногда вид умысла не влияет на квалификацию деяния, но может быть учтен при назначении наказания.

Предположим, убийство из огнестрельного оружия с определенного расстояния из укрытия с большой вероятностью будет совершено с заранее обдуманным умыслом, что характерно, например, для убийства по найму.

Убийство в процессе совместного распития спиртных напитков на почве ссоры подвернувшимся под руку ножом совершается с внезапно возникшим умыслом.

Из приведенных примеров из судебной практики можно сделать вывод о необходимости не только установления, но и тщательной оценки способа совершения преступления, являющегося признаком объективной стороны состава преступления, но при этом имеющего важное значение для установления его субъективной стороны.

Библиографический список
Мамедов А. Соотношение и взаимосвязь объекта и объективной стороны преступления / А. Мамедов // Уголовное право. — 1999. — № 2. — С. 55—58.

Стр.34