УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

 А. А. ЛАРИНКОВ

Конституция Российской Федерации устанавливает, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123). Конституционный Суд Российской Федерации указал, что принцип состязательности «предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения) дела, осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, а потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций»(1). Аналогичного мнения придерживается и Верховный Суд Российской Федерации: «В соответствии с требованиями закона уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. При этом суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав»(2).

Положение ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации о том, что «судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон», нашло свое дальнейшее развитие в ст. 15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ), которая устанавливает строгое отграничение функции суда по разрешению дела от функций обвинения и защиты, каждая из которых возложена на определенных участников уголовного процесса.

Несоблюдение требования состязательности может свидетельствовать о нарушении положений п. 1 ст. 6 совместно с п. 3 (с) ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. при рассмотрении

Стр.64

судом Российской Федерации уголовного дела и послужить основанием для отмены судебного решения(1).

Основным способом реализации функции разрешения уголовного дела является вынесение решения по существу предъявленного обвинения. Вместе с тем основу деятельности суда, как и других участников уголовного процесса, составляют полномочия в области доказывания. Однако в теории уголовного процесса и на практике вопрос о пределах реализации судом полномочий, предоставленных ему уголовно-процессуальным законом, по установлению в условиях состязательности обстоятельств совершенного преступления на протяжении многих лет является предметом острых дискуссий.

Одни ученые полагают, что обязанность собирать доказательства — это прерогатива сторон(2), суд не должен осуществлять доказывание(3), поскольку чем активнее суд будет проявлять инициативу в собирании и исследовании доказательств, тем сложнее ему пребывать в роли беспристрастного арбитра(4). А. П. Гуськова и Н. Г. Муратова утверждают, что «на суд в состязательном процессе не должны возлагаться обязанности по собиранию доказательств и по доказыванию обстоятельств дела даже тогда, когда это продиктовано целью — установление истины. Суд по общему правилу не должен проявлять инициативу по осуществлению действий, направленных на получение доказательств… поскольку бремя доказывания виновности лица по уголовному делу лежит на обвинителе»(5).

Другие авторы настаивают на статусе суда как субъекта доказывания, даже несмотря на то, что состязательные начала в процессе могут быть расширены(6). При этом указывают, что суд должен проявлять активность при проверке доказательств(7) и использовать для этого все возможные средства. Еще в начале прошлого века И. Я. Фойницкий писал, что «роль уголовного судьи в процессе далеко не пассивная: он по собственной инициативе может вызвать нужных по делу свидетелей и вытребовать иные доказательства; он напомнит подсудимому о праве его давать объяснения и предъявлять возражения; будучи раз призван суждению по делу, но должен решить его справедливо, на основании всего имеющегося в деле материала»(8).

Третьи указывают на то, что суд должен быть инициативен в исследовании доказательств, но только в рамках тех доказательств, которые представлены сторонами как в досудебном производстве, так и в ходе судебного разбирательства. Полагая при этом, что суд не должен проявлять инициативу по собиранию доказательств, а нормы, предоставляющие суду право по собственной инициативе собирать доказательства, должны быть исключены из уголовно-процессуального закона. И более того, уголовно-процессуальный закон должен содержать запрет суду самостоятельно собирать доказательства(9).

При таком разнообразии взглядов относительно роли суда в доказывании применительно к

Стр.65

конституционному принципу состязательности сторон заслуживает внимания следующий аргумент: «Неопределенность в вопросе о критериях относимости фактов, подлежащих исследованию в суде, открывает простор для судейского “pouvoir discredionnaire”, что в условиях незрелости состязательной культуры судопроизводства чревато проявлениями неумеренной активности председательствующего в доказывании»(1). Здесь стоит согласиться с мнением В. А. Лазаревой, которая справедливо отметила, что чрезмерная активность суда, как и пассивная состязательность, чреваты опасными последствиями(2).

Идея не только о независимости как обязательном элементе реализации принципа состязательности, но и о пассивности суда, который не вправе собирать доказательства по собственной инициативе, неоднократно рассматривалась некоторыми авторами(3).

Эта оценка роли суда в состязательном процессе была дана еще в 1857 году И. Планком(4).

Под пассивной ролью суда в процессе доказывания, как этого требует идеальный тип состязательного процесса, подразумевают отсутствие предусмотренных законом полномочий по собиранию новых доказательств по собственной инициативе, а также отсутствие самостоятельных полномочий, не зависящих от согласия сторон, и по исследованию доказательств, имеющихся в уголовном деле на момент поступления его в суд(5). О. Кузнецова полагает, что доказательство обвинения, полученное по инициативе суда, с позиции принципа состязательности является недопустимым, и на нем не могут быть основаны выводы о виновности(6).

Активная позиция предполагает установленную законом возможность совершения судом действий по своей инициативе, направленных на получение новых и на исследование имеющихся в материалах уголовного дела доказательств независимо от сторон(7).

Первая точка зрения, о пассивной роли суда, по мнению ученых, ее отстаивающих, базируется на следующих положениях: на абсолютном разделении функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела; на отрицании цели уголовного процесса — установление объективной истины.

Сторонники необходимости активного участия суда в доказывании, напротив, берут за основу принцип установления объективной истины как условие постановления судом обвинительного приговора.

Интересное суждение высказывает С. В. Рудакова. Она полагает, что «состязательность является способом объективного и всестороннего исследования обстоятельств уголовного дела. Участие равноправных сторон предупреждает односторонний характер выявляемых обстоятельств, а активность суда позволяет провести их полное и всестороннее исследование с тем, чтобы вынести приговор, соответствующий действительным событиям… Состязательность не исключает и не запрещает активной позиции суда и поиска объективной истины по делу. Истина должна быть познана в результате состязания сторон, но при условии полноценного участия суда в познании истины»(8).

Стр.66

С учетом изложенных позиций можно констатировать, что состязательность — это контролируемая судом независимо от его состава процессуальная деятельность сторон, это инструмент судебного установления истины(1).

Аргументы ученых, разделяющих идею активности суда в доказывании, более убедительны. Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях также последовательно придерживается мнения, что состязательность не исключает права суда истребовать и исследовать по собственной инициативе доказательства для проверки доводов, приведенных сторонами(2).

В современном мире вряд ли можно найти форму уголовного процесса, где суд был бы абсолютно пассивен, обеспечивая только такой ход процесса, который дает возможность сторонам использовать свои права в состязательном процессе(3).

Представляется, что и отечественная состязательность не должна исключать принципа установления объективной истины законным способом. Обвинение, защита и разрешение дела немыслимы без исследования обстоятельств дела, установления объективной истины по делу(4), следовательно, должна допускаться в определенных уголовно-процессуальным законом пределах и активность суда в процессе доказывания, которая может быть ограничена лишь запретом на совершение действий в интересах стороны обвинения или защиты.

В этой связи обоснованным представляется мнение А. В. Смирнова, полагающего, что на смену классическому состязательному процессу приходит постсостязательный (публично-состязательный) уголовный процесс, связанный с возможностью совершения судом активных действий не с целью подмены обвинителя, а для защиты прав и законных интересов граждан, участвующих в судопроизводстве: как подсудимого, так и потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, гражданского ответчика и др.(5)

Н. П. Кириллова справедливо указывает, что если активность суда в истребовании доказательств путем проведения судебных действий имеет своей целью проверку и оценку доказательств, то эту деятельность следует расценивать как соответствующую принципу состязательности. В том случае, когда активность суда продиктована целью создания доказательственной базы стороны обвинения или защиты и укрепления их позиций, данная деятельность не согласуется с принципом состязательности(6).

Обратившись к положениям уголовно-процессуального закона относительно полномочий суда в процессе доказывания, изучив и проанализировав содержание гл. 37 УПК РФ, мы приходим к выводу, что суд имеет возможность участвовать в доказывании, и эти полномочия можно разделить на две группы.

К первой группе относятся полномочия, которые суд может реализовать по собственной инициативе, ко второй — те, которые могут быть реализованы только при наличии ходатайств или согласия сторон.

В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации по собственной инициативе суд вправе: задавать вопросы подсудимому (ч. 3 ст. 275 УПК РФ), потерпевшему (ч. 1 ст. 277, ч. 3 ст. 278 УПК РФ), свидетелям (ч. 3 ст. 278 УПК РФ); допрашивать подсудимого в отсутствие другого подсудимого (ч. 4 ст. 275 УПК РФ); допрашивать несовершеннолетнего потерпевшего и свидетеля в

Стр.67

Конституционный Суд Российской Федерации в одном из принятых решений указал, что «осуществление судом функции правосудия в публичном по своему характеру уголовном процессе предполагает законодательное наделение его правом проверять и оценивать с точки зрения относимости, допустимости и достоверности представленные сторонами обвинения и защиты доказательства как путем установления их источников и сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле либо представляемыми сторонами в судебном заседании, так и путем получения и исследования… иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом»(1).

Как показывает изучение правоприменительной практики, вопрос о праве суда собирать доказательства неоднозначно разрешается не только учеными-процес-суалистами, но и правоприменителями. В частности, участники уголовного судопроизводства со стороны защиты сводят роль современного суда до стороннего наблюдателя, арбитра процессуального противоборства(2).

Действительно, на каждой стадии уголовного процесса в соответствии с ее конкретными задачами и процессуальными формами доказывание имеет свои особенности и свои характерные черты. А результатом доказывания могут быть только предусмотренные для данной стадии процессуальные решения. Задачи конкретной стадии, ее процессуальная форма отражаются и в соотношении отдельных элементов доказывания, и в том, как происходит

Стр.68

собирание или проверка доказательств (непосредственно или по письменным материалам) и, соответственно, какие выводы из оценки доказательств могут быть сделаны на той или иной стадии уголовного процесса(1).

Например, показания свидетеля в суде приобретут статус источника доказательства, если будут восприняты судом и отражены в протоколе судебного заседания; представленные документы станут доказательствами лишь в том случае, если приняты судом, о чем также должно быть отмечено в протоколе судебного заседания; судебные экспертизы назначаются судом путем вынесения постановления или определения и т. д. Таким образом, стороны представляют суду сведения, которые для суда будут являться доказательствами лишь после определенных процессуальных действий по принятию этих сведений, их проверке и оценке.

Суд обязан непосредственно исследовать доказательства: заслушать показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, заключение эксперта, осмотреть вещественные доказательства, огласить протоколы и иные документы, произвести другие судебные действия по исследованию доказательств (ч. 1 ст. 240 УПК РФ). Выполнение этих действий судом и есть придание сведениям соответствующей процессуальной формы, т. е. формирование (собирание) доказательств. Допрашивая в данной связи подсудимого (ч. 4 ст. 275 УПК РФ), эксперта (ч. 1 ст. 282 УПК РФ), оглашая показания потерпевшего и свидетеля (ч. 2 ст. 281 УПК РФ), выполняя другие судебные действия, суд тем самым активно участвует в собирании доказательств, самостоятельно фиксируя их получение в протоколе судебного заседания. Исключительно от его позиции и активности зависит, будут ли они получены и исследованы в ходе судебного следствия. «Принятие судом в целях осуществления правосудия и на основании норм Уголовно-процес-суального кодекса Российской Федерации решения о получении доказательств, предназначенных для проверки уже имеющихся в деле доказательств, не препятствует сторонам обвинения и защиты использовать на началах состязательности и равноправия любые предусмотренные законом средства отстаивания своих интересов в суде, включая возражение против получения и исследования таких доказательств в судебном следствии и оспаривание их допустимости и достоверности»(2).

Относительно роли суда в процессе доказывания обстоятельств по уголовному делу представляется, что ст. 274 УПК РФ, предусматривающая исследование судом доказательств, представленных сторонами, не исключает участие суда в собирании доказательств. А указанные в ст.ст. 275, 277—2781, ч. 6 ст. 280 УПК РФ, ст.ст. 281—283, 285, 286, 287—290 УПК РФ полномочия суда предполагают его право получать не только доказательства обвинения, но и доказательства защиты.

В этой связи справедливо отметил А. В. Победкин, что «суд не может не быть субъектом доказывания, не может не собирать доказательства вне зависимости от того, действует он по собственной инициативе или по ходатайству сторон»(3).

Положение о том, что суд действительно является субъектом, уполномоченным собирать доказательства, подтверждается и правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации. В Определении Конституционного Суда от 6 марта 2003 г. № 104-О указано, что «согласно части первой статьи 86 УПК Российской Федерации собирание доказательств дознавателем, следователем, прокурором и судом осуществляется путем производства следственных и иных процессуальных действий. Из содержания данной нормы следует, что, устанавливая круг субъектов уголовного судопроизводства по собиранию доказательств, она предусматривает, что каждый из них действует в пределах

Стр.69

своей компетенции. Не являясь стороной в уголовном судопроизводстве, суд обязан в своей деятельности использовать только те предоставленные ему законом полномочия, которые обеспечивают разрешение уголовного дела по существу, не связывая при этом свои действия с выполнением функций обвинения или защиты… В соответствии с законом в ходе судебного следствия устанавливаются не только обстоятельства, подтверждающие доказанность обвинения, но также обстоятельства, смягчающие вину подсудимого или оправдывающие его, а равно иные обстоятельства, необходимые для справедливого и беспристрастного разрешения уголовного дела по существу. Следовательно, собирание доказательств... входит в число полномочий суда, реализуемых в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством для производства судебного следствия»(1).

На основании вышеизложенного полагаем, что суд обязан быть активным участником процесса доказывания, но не должен помогать ни одной из сторон, в том числе и когда он собирает дополнительные доказательства, поскольку делать это необходимо четко установленными уголовно-процессуальным законом способами для достижения назначения уголовного судопроизводства. Подтверждением этому служит суждение С. В. Некрасова о том, что «активное участие суда в доказывании не нарушает принцип состязательности сторон. Деятельность суда по той схеме, как она начертана процессуальными нормами, не направлена на подмену сторон, на лишение их инициативы, наступательности в доказывании, когда это реализуется в рамках закона, а последовательно дополняет собирание, закрепление, проверку, оценку доказательств, позволяет выносить законное и обоснованное решение по делу»(2).

Б. Яшманов, отвечая на вопросы, связанные с совершенствованием системы правосудия в Российской Федерации, справедливо отметил, что «противопоставлять состязательность активной роли суда это неправильно. Потому что реального равенства сторон нет... В мире уже поняли это и не рассматривают активное участие судьи в установлении истины как попрание принципа равенства сторон. Причем пример подает Англия — родина состязательности процесса»(3).

Следовательно, несмотря на то что уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон, суд обязан быть активным субъектом доказывания по уголовному делу. «Познавательная деятельность суда в рамках судебного разбирательства должна быть активной и независимой. Суд не должен быть связан только теми материалами уголовного дела, которые ему предоставили стороны»(4).

Таким образом, изучение действующего уголовно-процессуального законодательства, а также практики его применения, обзор специальной литературы по этой теме позволяют сделать вывод о том, что суд включен в число субъектов, уполномоченных собирать доказательства, а обязанность по осуществлению правосудия, которая возлагается на судью Конституцией Российской Федерации и УПК РФ, не лишает его права собирать доказательства в соответствии со складывающимся в процессе состязания обвинения и защиты его внутренним убеждением. Наоборот, пассивность оказывается элементом, противоречащим принципу свободной оценки доказательств (ст. 17 УПК РФ), и ограничивает судью в реализации конституционного права на осуществление правосудия, а степень активности судьи определяется только его обязанностью по проверке и оценке доказательств на основании внутреннего убеждения, находится в пределах этого убеждения и определяется им, иначе будут искажены суть правосудия и назначение уголовного судопроизводства.

Стр.70