Страницы 73-80
ВСЕ СТАТЬИ
Содержание
Щепельков В. Ф. Позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации относительно момента окончания получения, дачи взятки, посредничества во взяточничестве, коммерческого подкупа
Безбородов Д. А. К вопросу о понятии неосторожного сопричинения в уголовном праве
Краев Д. Ю. Уголовная ответственность за убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ)
Щербич Л. А., Морозова Ю. В. К вопросу об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания
Шадрин В. С., Чубыкин А. В. Проблемы прокурорского надзора за законностью отказа в возбуждении уголовного дела
Ларинков А. А. Проблемы представления результатов ОРД для использования в уголовном судопроизводстве (по Инструкции от 27 сентября 2013 года)
Исаенко В. Н. Криминалистическая характеристика преступлений и ее разновидности
Елагина Е. В. Наличие аттестации эксперта и лицензии на право осуществлять определенные виды деятельности — факторы, влияющие на допустимость экспертного заключения
Холопов А. В. Исследование вещественных доказательств в судебном следствии с помощью технических средств
Кузьмин С. В. К вопросу о понятии тактического приема
Григорьева М. А. Анализ прокурором материалов проверки сообщения о нарушении правил безопасности при ведении строительных работ
Прокофьева Н. В. О некоторых аспектах проверки сообщения о злоупотреблении должностными полномочиями сотрудником правоохранительного органа
Никитин Е. Л., Дытченко Г. В. Современная парадигма прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности
Кулик Н. В. О некоторых аспектах оценки ситуации морально-нравственного выбора в деятельности прокурорского работника
Головко И. И. Защита прокурором конституционного права на обращение юридических и физических лиц
Честнов И. Л. Социальное действие права
Николаева Т. Г. Новое в уголовно-процессуальном законодательстве
Шиплюк В. А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам уголовного судопроизводства
Гурьева Е. П. Может ли квитанция к приходно-кассовому ордеру быть предметом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 327 УК РФ?
Ларкина Е. В. Дознание в сокращенной форме: практика применения в Санкт-Петербурге и Ленинградской области
Агабаева А. В. Процессуальные особенности апелляционного обжалования прокурором приговоров, постановленных при производстве в суде с участием присяжных заседателей
Киселев А. А. Иски превентивного характера как способ обеспечения прав потерпевшего от преступления в уголовном судопроизводстве России
Сычев Д. А. Соотношение функций уголовного преследования и надзора за процессуальной деятельностью следователя при утверждении обвинительного заключения прокурором
ПРОКУРОРСКИЙ НАДЗОР
Е. Л. НИКИТИН, Г. В. ДЫТЧЕНКО
СОВРЕМЕННАЯ ПАРАДИГМА ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА ЗА ИСПОЛНЕНИЕМ
ЗАКОНОВ В ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
| Как и в производстве, в науке смена инструментов — крайняя мера, к которой прибегают лишь в случае действительной необходимости. Томас Кун. Структура научных революций |
В период развития прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности (ОРД) в теории сложилась совокупность основополагающих понятий и установок, а также принятых научным сообществом представлений которые и определяют сущность, роль и значение, предмет и пределы, полномочия, организацию, средства и методы осуществления этого надзора. Вместе с тем научные достижения в этой сфере в полной мере не устранили противоречий, вызывающих на практике негативные явления, снижающие эффективность прокурорского воздействия на оперативно-розыскные органы в целях достижения законности. Формирование надзорной практики в настоящее время, к сожалению, основано не столько на рекомендациях ученых, устанавливающих закономерности развития прокурорско-надзорной деятельности для приведения ее осуществления в единую систему, сколько на методе «проб и ошибок», применяемом практическими работниками. Стереотипное мышление и интуитивный поиск лучшего решения, ориентированного на ближайший положительный результат в каждом конкретном случае, являются как основными слагаемыми, так и основной причиной неудовлетворительных результатов.
Однако ситуативный подход практиков вовсе не обусловлен нигилистическим неприятием теории. При обсуждениях проблем прокурорского надзора на круглых столах и научно-практических конференциях(1) прокуроры, осуществляющие надзор как в сфере ОРД, так и по иным отраслям и направлениям, указывают и на существующие недостатки законодательства (несогласованность норм, пробельность, общая неконкретная регламентация правоотношений и т. п.), и острую нехватку научно обоснованных методических рекомендаций, которые в целях единства правоприменения были бы одобрены Генеральной прокуратурой Российской Федерации. Поэтому реализация научных достижений в практической деятельности должна быть обеспечена их адекватной нормативно-правовой регламентацией, а также понятной и доступной системой методических рекомендаций по осуществлению надзора. Следовательно, алгоритм теория — закон — практика предопределяет первичность теоретических изысканий. Полагаем, что существующая научная парадигма прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД требует существенного обновления, при одновременной корректировке взаимосвязанных положений теории уголовного процесса и теории оперативно-розыскной деятельности.
Научной ревизии и пересмотру существующих теоретических положений
Стр.73
прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД необходимо подвергнуть:
способы и источники правовой регламентациипрокурорского надзора за исполнением законов в ОРД;
задачи и объектыпрокурорского надзора за исполнением законов в ОРД;
предмет и пределыпрокурорского надзора за исполнением законов в ОРД;
полномочия прокурора и соответствующие им средства реализации прокурорского надзора в ОРД.
От результатов решения этих вопросов в конечном счете зависит место и роль прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД среди иных отраслей и направлений прокурорского надзора, и в том числе относительно такой отрасли, как надзор за исполнением законов органами, осуществляющими дознание и предварительное следствие.
Отнесение указанных выше вопросов к числу основных предопределяется следующими противоречиями:
несоответствие порядка правового регулирования общественно-правовым отношениям, возникающим при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД, и наличие правовых пробелов;
неоднозначность задач, решаемых при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД;
смешение (отождествление) понятий «дознание» и «оперативно-розыскная деятельность» (органов дознания и оперативно-розыскных органов);
неполнота определения предмета надзора или определение предмета надзора без учета всех требований федерального законодательства к осуществлению оперативно-розыскной деятельности;
неадекватность полномочий прокурора и правовых средств их реализации целям прокурорского надзора в ОРД.
Рассмотрим указанные противоречия.
Несоответствие порядка правового регулирования общественно-правовым отношениям, возникающим при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД, и наличие правовых пробелов.
Указанное противоречие заключается в следующем:
попытка регламентации общественных отношений по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности посредством норм уголовно-процессуального законодательства (бланкетная норма ст. 30 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» от 17 января 1992 г. № 2202-1 в ред. Федерального закона от 17 ноября 1995 г. № 168-ФЗ);
попытка регламентации общественных отношений по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности посредством норм Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ (ст. 21);
попытка регламентации общественных отношений по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности посредством общих (неконкретных) норм федерального законодательства (Федеральные законы «О федеральной службе безопасности» от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ, «О внешней разведке» от 10 января 1996 г. № 5-ФЗ и другие нормативные правовые акты);
объединение различных по сути норм, призванных регламентировать прокурорский надзор за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности и за исполнением законов органами, осуществляющими предварительное следствие и дознание, в единой главе и статьях Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» (ст.ст. 29, 30 гл. 3 разд. III).
Регламентация общественных отношений по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности посредством норм уголовно-процессуального законодательства представляется ошибочной. Во-первых, уголовно-процессуальная и оперативно-розыскная деятельность осуществляются разными субъектами в рамках различных форм, посредством использования отличающихся средств, методов и приемов. Поэтому вполне логично, что предварительное расследование и оперативно-розыскная деятельность регулируются различными законодательными
Стр.74
актами. Во-вторых, на досудебных стадиях уголовного судопроизводства правоотношения возникают между прокурором и органами, осуществляющими предварительное расследование, либо между прокурором и другими участниками уголовного судопроизводства, а также иными лицами, интересы которых могут быть затронуты производимыми процессуальными действиями и принимаемыми процессуальными решениями. При этом в рамках уголовного процесса прокурор не вступает в правоотношения с субъектами оперативно-розыскной деятельности. В-третьих, уголовно-процессуальное законодательство призвано и в идеале должно регламентировать деятельность по расследованию преступлений, а не по осуществлению надзора за законностью расследования.
В свою очередь, регламентация правоотношений по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности посредством норм оперативно-розыскного законодательства также представляется неудачным решением. Прокурорский надзор за законностью какого-либо вида деятельности не является тождественным самой этой деятельности, будь то уголовный процесс или ОРД, а следовательно, и нормативное правовое регулирование прокурорского надзора и деятельности поднадзорных ему объектов не может осуществляться посредством единых правовых источников. Так, в процессе прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности правоотношения возникают между прокурором и субъектами ОРД либо прокурором и иными лицами по поводу осуществления субъектами ОРД своей деятельности с целью оценки прокурором законности этой деятельности. В осуществлении самой же оперативно-розыскной деятельности прокурор не участвует, поэтому его полномочия не должны регулироваться оперативно-розыскным законодательством.
Непродуктивна и регламентация общественных отношений по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности посредством самых общих норм федерального законодательства, регулирующего особенности оперативно-розыскной деятельности отдельных оперативно-розыскных органов. Например, Федеральные законы «О федеральной службе безопасности», «О внешней разведке» и другие нормативные правовые акты лишь упоминают о прокурорском надзоре и его пределах в сфере оперативно-розыскной деятельности этих органов, не раскрывая форм и способов его осуществления, особенностей организации.
Основываясь на приведенных суждениях, можно прийти к выводу о том, что регулирование прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД должно осуществляться исключительно посредством норм Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», при наличии корреспондирующих норм в законодательстве, регулирующем оперативно-розыскную деятельность поднадзорных органов. В настоящее время в ст. 29 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» законодательно объединены различные по юридической природе элементы предмета прокурорского надзора за исполнением законов органами, осуществляющими дознание, предварительное следствие и ОРД. Многие специалисты обоснованно считают, что этим решением «проигнорирована сущность такого специфического и самостоятельного вида деятельности, какой является оперативно-розыскная деятельность»(1). В связи с этим имеет место «дискриминация прокурорского надзора за ОРД», исключение его из состава приоритетных направлений деятельности органов прокуратуры, дезориентация прокуроров и ошибочное включение уполномоченных прокуроров в состав отраслевых отделов по надзору за следствием и дознанием(2).
Стр.75
Неоднозначность задач, решаемых при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД.
Формулировки действующего законодательства порождают споры относительно перечня задач, решаемых уполномоченными прокурорами при осуществлении надзора за законностью ОРД(1).
Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» (ст. 21) содержит указание на осуществление прокурорского надзора за оперативно-розыскной деятельностью. Это влечет за собой выделение «дополнительных» задач прокурорского надзора, что получало отражение как в методических рекомендациях, так и в ведомственных приказах. Например, в число задач прокурорского надзора также включали: содействие оперативным подразделениям в комплексном и активном осуществлении всего объема оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ), предусмотренных законодательством; содействие надлежащему документированию произведенных ОРМ; содействие использованию результатов ОРМ в процессе доказывания по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего собирание, проверку и оценку доказательств(2).
Прямое указание на обязанность уполномоченных прокуроров способствовать выполнению задач ОРД по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, изобличению виновных и розыску лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда либо уклоняющихся от исполнения уголовного наказания, а также розыску без вести пропавших граждан содержалось в отраслевых приказах Генерального прокурора Российской Федерации(3).
Подобный подход был подвергнут критике в научной литературе, поскольку он противоречит сущности надзорной деятельности и нацеливает прокурора на подмену ведомственного контроля. Определить задачи надзора можно, только однозначно установив: за чем осуществляется надзор — за исполнением законов (за законностью) в ОРД или собственно за ОРД? В соответствии с положениями Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» надзор осуществляется именно за исполнением законов. В настоящее время определено, что деятельность уполномоченного прокурора должна быть направлена на обеспечение соблюдения прав и свобод человека и гражданина, законности при решении задач оперативно-розыскной деятельности(4).
Таким образом, с одной стороны, прокурору необходимо отвечать только за соблюдение и исполнение законов, а с другой — не подменяя в своей деятельности органы ведомственного контроля, применением средств прокурорского надзора обеспечивать законность при решении задач ОРД.
При этом обеспечение законности нельзя понимать узко, только в смысле обеспечения соблюдения установленных законом процедур или прав и свобод лиц, которые ограничиваются в процессе ОРД. Полагаем, что обеспечение законности
Стр.76
в данном контексте следует понимать как возможность воздействовать на эффективность ОРД, поскольку Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» требует принятия всех необходимых мер для достижения целей и решения задач ОРД (ст.ст. 1, 2, 14). Иными словами, содержащееся в Законе требование эффективности оперативно-розыскной деятельности включает саму эффективность в структуру законности, которая должна обеспечиваться, в том числе, и средствами прокурорского надзора. Именно такое понимание законности и способов ее обеспечения позволяет определить истинную роль органов прокуратуры и значение прокурорского надзора в ОРД.
Смешение (отождествление) понятий «дознание» и «оперативно-розыскная деятельность» (органов дознания и оперативно-розыскных органов).
Проведенные исследования показали, что в определенный исторический период формирования и развития специальных государственных органов (именуемых органами дознания) обе функции — дознание как форма предварительного расследования и оперативно-розыскная деятельность — нераздельно входили в компетенцию одних и тех же органов и должностных лиц. Однако с принятием Закона Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» от 13 марта 1992 г. № 2506-1 было положено начало разделению указанных функций в зависимости от компетенции подразделений соответствующих органов. Разделению понятий «дознание», «орган дознания» и «оперативно-розыскная деятельность», «оперативно-розыскной орган» («орган, осуществляющий ОРД») также способствовало введение в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ)(1).
Выделение органов, уполномоченных на осуществление оперативно-розыскной деятельности, из органов, осуществляющих дознание, потребовало переосмысления правовой природы их деятельности и определения их нового статуса, компетенции и полномочий. Однако этот процесс не был доведен до логического завершения. До сих пор не устранена системная ошибка, выраженная в методологически неверной юридической конструкции, в рамках которой, определив круг правоохранительных органов, уполномоченных на осуществление ОРД, в одном законодательном акте — Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», законодатель частично устанавливает их компетенцию в другом законодательном акте — УПК РФ. Представляется, что отделение нормативного правового регулирования структуры органов от нормативного правового регулирования их функции противоречит структурно-функциональ-ному единству такого явления, как организация. Неразрывность структуры и соответствующих ей функций является очевидным и обязательным условием организации любой деятельности, в том числе и уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной, именно поэтому разделять нормативное правовое регулирование структуры и соответствующей ей функции нерационально.
Смешение законодателем двух различных по своей правовой природе видов деятельности — дознания как формы предварительного расследования и оперативно-розыскной деятельности, с отнесением их к компетенции одного объекта — органа дознания, без уточнения, кто именно и чем должен заниматься, существенно затрудняет идентификацию объектов прокурорского надзора и выбор соответствующих им средств прокурорского надзора. Кроме того, с точки зрения разграничения поднадзорных объектов следует учитывать, что ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» не называет органы, осуществляющие ОРД, в качестве органов дознания. Наоборот, ст. 40 УПК РФ устанавливает, что к органам дознания, в том числе, относятся органы исполнительной власти, наделенные правом осуществления ОРД. Таким образом, следует констатировать отсутствие четкого законодательного разграничения компетенции органов, осуществляющих ОРД, и органов, осуществляющих предварительное расследование в форме дознания. Как формальное,
Стр.77
так и фактическое смешение указанных функций в рамках одного объекта повлекло частичное смешение понятий «дознание» и «ОРД» и привело к отсутствию специальных норм, регламентирующих прокурорский надзор за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности. В связи с этим по логике законодателя полномочия в отношении оперативно-розыскных органов прокурор должен осуществлять опосредованно, через обращение к полномочиям по надзору за органами предварительного расследования. С учетом сказанного полагаем необходимым четко дифференцировать на законодательном уровне структуру, компетенцию и полномочия субъектов уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности, на основе чего отнести их к объектам прокурорского надзора различных отраслей.
Неполнота определения предмета надзора или определение предмета надзора без учета всех требований федерального законодательства к осуществлению оперативно-розыскной деятельности.
Современное понимание прокуратуры в основном как правозащитного государственного органа может приводить к нормативному ограничению полномочий прокурора и снижению роли прокуратуры, поскольку правозащитная деятельность выражается преимущественно в надзоре за соблюдениемзаконов и не всегда охватывает надзор за их исполнением. Обеспечение только соблюдения законов сужает формы реализации права и предполагает лишь следование запретам, установленным законом, в то время как исполнение законов выражается в активной деятельности по осуществлению предписаний закона(1). Когда прокуратура осуществляет надзор за соблюдением закона речь идет о следовании поднадзорными органами запретам, как правило, связанным с соблюдением прав и свобод человека и гражданина при осуществлении ими своей деятельности(2). Если же прокуратура осуществляет надзор за исполнением закона,то речь также идет о побуждении оперативно-розыскных органов к активным действиям средствами прокурорского надзора, когда под воздействием со стороны органов прокуратуры оперативно-розыскные органы изменяют интенсивность и качество своей работы и достигают определенных результатов. Предполагается, что эффективность оперативно-розыскной деятельности, помимо иных факторов, находится в определенной зависимости и от прокурорского надзора. Эффективность работы оперативно-розыскных органов (ОРО) не является характеристикой только их оперативно-хозяйственной деятельности и выходит из исключительной компетенции органов ведомственного контроля, являясь требованием закона, а поскольку надзор за исполнением требований закона относится к компетенции органов прокуратуры, то и эффективность деятельности ОРО подлежит обязательной оценке со стороны прокурора.
Полагаем, что, определив предмет надзора тремя составными частями: соблюдение прав и свобод человека и гражданина, соблюдение установленного порядка выполнения оперативно-розыскных мероприятий, законность решений, принимаемых органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, законодатель необоснованно сузил круг вопросов, которые уполномоченный прокурор должен рассматривать при решении специфических задач в этой сфере. Считаем, что в содержание предмета прокурорского надзора в специальных его отраслях должны быть включены не только элементы, характеризующие его как специальную отрасль, но и элементы, указывающие на принадлежность этой специальной отрасли к единой системе прокурорского надзора. Таким образом, в содержание предмета прокурорского надзора за исполнением законов в ОРД обязательно должны входить: соблюдение Конституции Российской Федерации и исполнение законов.
Стр.78
Следовательно, в состав предмета прокурорского надзора за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД, должны входить не только соблюдение прав и свобод граждан, порядка выполнения ОРМ и законность принимаемых ОРО решений, но и законность оперативно-розыскной деятельности в целом.
Очевидно, что, ограничивая свою компетенцию только порядком проведения ОРМ или законностью принимаемых ОРО решений, уполномоченный прокурор не может дать правовую оценку законности всей оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой соответствующим объектом надзора. Например, существующая трактовка предмета надзора в исследуемой сфере исключает возможность оценки уполномоченным прокурором исполнения требований, содержащихся в ст.ст. 2 и 14 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Так, ст. 2 указанного Закона содержит перечень задач оперативно-розыскной деятельности, а ст. 14 — требования к ОРО при решении указанных задач «принимать в пределах своих полномочий все необходимые меры по защите конституционных прав и свобод человека и гражданина, собственности, а также по обеспечению безопасности общества и государства». При этом наиболее важным в контексте рассматриваемого вопроса является то, что требование о принятии всех необходимых мер в данном случае содержится не во внутриведомственных нормативных правовых актах, а в Законе. В связи с этим оценка того, приняты ли были все необходимые меры по решению задач ОРД и защите указанных объектов безопасности, относится к компетенции прокурора.
Следует констатировать, что предмет прокурорского надзора за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД, сформулирован в ст. 29 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» неполно, без учета всех требований федерального законодательства к осуществлению оперативно-розыскной деятельности. В свою очередь, неполнота определения предмета прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности существенно затрудняет определение целей и задач данного направления надзорной деятельности и разработку адекватных средств прокурорского надзора, как на уровне теории, так и на уровне их законодательного закрепления.
Неадекватность полномочий прокурора и правовых средств их реализации целям прокурорского надзора в ОРД.
Для определения специально-отрас-левых полномочий прокуроров при осуществлении прокурорского надзора за исполнением законов оперативными подразделениями органов, осуществляющих ОРД, необходимо руководствоваться ст. 30 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», которая содержит бланкетную (отсылочную) норму. В ней дается ссылка на положения уголовно-процессуального закона и другие федеральные законы Российской Федерации, нормами которых должны определяться полномочия уполномоченного прокурора, а следовательно, и правовые средства прокурорского надзора. Вместе с тем УПК РФ, определяя процессуальный статус прокурора в досудебном и судебном производстве, каких-либо полномочий по надзору за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД, прокурору не предоставляет. Других федеральных законов, на положения которых также дается ссылка в ст. 30 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», определяющих полномочия уполномоченных прокуроров, не принято. При наличии правового пробела в части регламентации полномочий уполномоченного прокурора практика идет по пути использования при проведении проверок в поднадзорных оперативно-розыскных органах надзорных полномочий, закрепленных в ст.ст. 22 и 27 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», что вызывает необходимость расширительного толкования этих законодательных положений, при этом проблема не снимается. Существующая, таким образом, неопределенность и ограниченность полномочий прокурора является обстоятельством, негативно влияющим на его возможности как по принятию мер по защите прав и свобод человека и гражданина, так и установлению законности в ОРД.
Стр.79
Кроме того, применение «общенадзорных» средств выявления и устранения нарушений законов в сфере оперативно-розыскной деятельности не является достаточно эффективным, поскольку не учитывает специфику деятельности оперативно-розыскных органов и обедняет арсенал средств прокурорского реагирования. В частности, уполномоченный прокурор не наделен правом самостоятельной отмены незаконных и необоснованных решений органов, осуществляющих ОРД. Для устранения нарушений, связанных с принятием незаконных и необоснованных решений, прокурор осуществляет их опротестование. Дать указание о проведении оперативной проверки или разработки при установлении нарушений законности прокурор не уполномочен, так как право заведения дел оперативного учета относится к исключительной компетенции оперативно-розыскных органов (ст. 10 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).
Полагаем, что анализ указанных противоречий подтверждает назревшую необходимость изменения как научных взглядов в рассматриваемой сфере, так и нормативно-правового регулирования и практики прокурорского надзора за законностью ОРД. Тезис обеспечения законности при решении задач ОРД должен служить формированию активной и наступательной позиции в практической деятельности уполномоченных прокуроров.
Стр.80