Страницы 17-21
ВСЕ СТАТЬИ
Содержание
Щепельков В. Ф. Позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации относительно момента окончания получения, дачи взятки, посредничества во взяточничестве, коммерческого подкупа
Безбородов Д. А. К вопросу о понятии неосторожного сопричинения в уголовном праве
Краев Д. Ю. Уголовная ответственность за убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ)
Щербич Л. А., Морозова Ю. В. К вопросу об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания
Шадрин В. С., Чубыкин А. В. Проблемы прокурорского надзора за законностью отказа в возбуждении уголовного дела
Ларинков А. А. Проблемы представления результатов ОРД для использования в уголовном судопроизводстве (по Инструкции от 27 сентября 2013 года)
Исаенко В. Н. Криминалистическая характеристика преступлений и ее разновидности
Елагина Е. В. Наличие аттестации эксперта и лицензии на право осуществлять определенные виды деятельности — факторы, влияющие на допустимость экспертного заключения
Холопов А. В. Исследование вещественных доказательств в судебном следствии с по-мощью технических средств
Кузьмин С. В. К вопросу о понятии тактического приема
Григорьева М. А. Анализ прокурором материалов проверки сообщения о нарушении правил безопасности при ведении строительных работ
Прокофьева Н. В. О некоторых аспектах проверки сообщения о злоупотреблении должностными полномочиями сотрудником правоохранительного органа
Никитин Е. Л., Дытченко Г. В. Современная парадигма прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности
Кулик Н. В. О некоторых аспектах оценки ситуации морально-нравственного выбора в деятельности прокурорского работника
Головко И. И. Защита прокурором конституционного права на обращение юридических и физических лиц
Честнов И. Л. Социальное действие права
Николаева Т. Г. Новое в уголовно-процессуальном законодательстве
Шиплюк В. А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам уголовного судопроизводства
Гурьева Е. П. Может ли квитанция к приходно-кассовому ордеру быть предметом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 327 УК РФ?
Ларкина Е. В. Дознание в сокращенной форме: практика применения в Санкт-Петербурге и Ленинградской области
Агабаева А. В. Процессуальные особенности апелляционного обжалования прокурором приговоров, постановленных при производстве в суде с участием присяжных заседателей
Киселев А. А. Иски превентивного характера как способ обеспечения прав потерпевшего от преступления в уголовном судопроизводстве России
Сычев Д. А. Соотношение функций уголовного преследования и надзора за процессуальной деятельностью следователя при утверждении обвинительного заключения прокурором
УГОЛОВНОЕ ПРАВО.
УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО
Д. Ю. КРАЕВ
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА УБИЙСТВО В ЦЕЛЯХ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ОРГАНОВ ИЛИ ТКАНЕЙ ПОТЕРПЕВШЕГО (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ)
Одним из квалифицированных видов убийств является предусмотренное п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ умышленное причинение смерти другому человеку в целях использования органов или тканей потерпевшего.
Данная норма является новеллой российского уголовного права. Подобного квалифицирующего признака убийства в Уголовных кодексах РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг. не было. Его включение в ч. 2 ст. 105 УК РФ связано в первую очередь с развитием медицины (непосредственно такой ее отрасли, как трансплантология), а также с увеличением количества ритуальных убийств и случаев каннибализма.
Так, осенью 2008 года Санкт-Петербург поразило циничное по своей сути убийство девушки двумя ее знакомыми молодыми людьми, представителями субкультуры «готов», которые после умышленного лишения ее жизни расчленили труп, а мясо употребили в пищу.
Как отмечает С. В. Бородин, при изучении судебной практики в Верховном Суде Российской Федерации по делам об убийстве за 2000—2001 гг. ему не встретилось ни одного дела, в котором был бы применен п. «м» ч. 2 ст. 105 УК(1). В то же время, по подсчетам аналитиков МВД России, в нашей стране ежегодно отмечается свыше двухсот случаев употребления человеческого мяса в пищу(2).
Актуальность рассматриваемой темы обусловлена отсутствием как наработанной судебной практики по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ (что, конечно, связано со сложностью расследования подобного рода убийств, установления мотивов их совершения и т. д.), так и необходимых комплексных исследований по данной проблеме и каких-либо разъяснений в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам уголовной ответственности за указанный вид посягательств.
Официальные расследования не подтвердили факты убийств в целях трансплантации по России в целом(3). В то же время, по свидетельству ряда исследователей, в различных субъектах страны, согласно неофициальным данным МВД России, существуют десятки подпольных клиник, производящих незаконные изъятия и пересадки органов и тканей человека(4).
В 1969 году на Международном конгрессе, посвященном вопросам внезапной смерти и реанимации, было установлено, что бесспорным доказательством факта смерти человека и основанием прекращения реанимационных мероприятий может служить необратимое угасание мозговых функций(5). Однако при этом, как отмечается в медицинской литературе(6), иные жизненные функции человека могут быть сохранены или искусственно поддерживаемы.
Среди нормативных документов, регулирующих вопросы трансплантации органов и (или) тканей в России, необходимо выделить:
Стр.17
Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ;
Закон Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. № 4180-1;
Федеральный закон «О погребении и похоронном деле» от 12 января 1996 г. № 8-ФЗ;
приказ Минздрава России «Об утверждении Инструкции по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий» от 4 марта 2003 г. № 73;
приказ Минздравсоцразвития России от 25 мая 2007 г. № 357 и РАМН № 40«Об утверждении перечня органов и (или) тканей человека — объектов трансплантации, перечня учреждений здравоохранения, осуществляющих трансплантацию органов и (или) тканей человека, и перечня учреждений здравоохранения, осуществляющих забор и заготовку органов и (или) тканей человека»;
приказ Минздрава России «Об утверждении Инструкции по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга» от 20 декабря 2001 г. № 460;
письмо ГТК России «О вывозе из Российской Федерации органов и (или) тканей человека, предназначенных для трансплантации» от 19 августа 1998 г. № 01-15/17536.
К сожалению, в постановлении «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. № 1 Верховный Суд Российской Федерации не разъяснил сложных вопросов уголовной ответственности за такие убийства, обойдя вниманием п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, что, безусловно, является одной из причин отсутствия наработанной практики по данному составу. Одним из немногих общедоступных примеров судебного разбирательства по рассматриваемому виду преступлений является дело московских реаниматологов.
Так, П. и Ш., хирурги Московского координационного центра органного донорства (МКЦОД), обвинялись в том, что 11 апреля 2003 г. в городской клинической больнице № 20 г. Москвы группой лиц по предварительному сговору создали условия для причинения смерти другому человеку в целях использования органов потерпевшего, а именно провели мероприятия по подготовке к операции по изъятию почек, что влечет за собой смерть, у находившегося в состоянии комы в связи с черепно-мозговой травмой больного О., т. е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, пп. «ж», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а П. Л., лечащий врач, и Л., заместитель главного врача данной больницы, обвинялись в том, что совершили пособничество в этом, т. е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 30, пп. «ж», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а Л. также в том, что совершила злоупотребление должностными полномочиями, т. е. совершила преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 285 УК РФ, однако операция не началась по не зависящим от них обстоятельствам, поскольку их действия в 16 ч 20 мин были пресечены прибывшими работниками милиции и врачами госпиталя МВД России.
Приговором Московского городского суда от 2 ноября 2005 г. П., Ш., Л., П. Л. оправданы за отсутствием в деянии состава преступления .
Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2006 г. (дело № 5-о06-11) приговор отменен и дело направлено на новое судебное рассмотрение.
Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 11 октября 2006 г. № 429-П06 определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2006 г. в отношении П., Ш., Л. и П. Л. отменено и уголовное дело передано на новое кассационное рассмотрение(1).
По этому известному уголовному делу, возбужденному Хорошевской межрайонной прокуратурой г. Москвы (затем переданному в Московскую городскую прокуратуру), Московский городской суд дважды признавал врачей Л., П., Ш. и П. Л. невиновными; дважды Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменяла оправдательный приговор, и, наконец, 21 декабря 2006 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации признал оправдательный приговор законным(2).
Стр.18
Установление наличия в действиях П., Ш., Л. и П. Л. состава приготовления к убийству в целях изъятия органов или тканей потерпевшего было связано с решением основного вопроса о том, был ли жив потерпевший О., у которого готовились изъять почки. Ведь для законного изъятия органов или тканей человека необходимо предварительно констатировать его смерть на основании диагноза смерти мозга, эквивалентной смерти человека, в полном соответствии с Инструкцией по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга, утвержденной Приказом Минздрава России от 20 декабря 2001 г. № 460.
Согласно данной Инструкции недостаточно только одного клинического критерия полного и устойчивого отсутствия сознания (комы) — таких критериев, помимо указанного, еще восемь (отсутствие реакции зрачков на прямой яркий свет и самостоятельного дыхания, атония всех мышц, отсутствие корнеальных, окуловестибулярных, окулоцефалических, фарингеальных и трахеальных рефлексов, отсутствие реакции на сильные болевые раздражения в области тригеминальных точек и любых других рефлексов, замыкающихся выше шейного отдела спинного мозга). Немаловажна и продолжительность наблюдения: при первичном поражении мозга для установления клинической картины смерти мозга длительность наблюдения должна быть не менее 6 часов с момента первого установления описанных выше признаков. При вторичном поражении мозга для установления клинической картины смерти мозга длительность наблюдения должна составлять не менее 24 часов с момента первого установления описанных признаков, а при подозрении на интоксикацию длительность наблюдения увеличивается до 72 часов.
Диагноз смерти мозга устанавливается комиссией врачей лечебно-профилакти-ческого учреждения, где находится больной, в составе реаниматолога-анесте-зиолога (с опытом работы в отделении интенсивной терапии и реанимации не менее 5 лет) и невролога (с таким же стажем работы по специальности). Для проведения специальных исследований в состав комиссии включаются специалисты по дополнительным методам исследований (с опытом работы по специальности не менее 5 лет), в том числе и приглашаемые из других учреждений на консультативной основе. Назначение состава комиссии и утверждение протокола установления смерти мозга производится заведующим реанимационным отделением, где находится больной, а во время его отсутствия — ответственным дежурным врачом учреждения. В комиссию не могут включаться специалисты, принимающие участие в заборе и трансплантации органов. Основным документом является протокол установления смерти мозга, который имеет значение для прекращения реанимационных мероприятий и для изъятия органов (Инструкция по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга).
Соответственно, если изъятие органов или тканей у донора производится без установления смерти головного мозга или с нарушением процедуры ее установления в целях изъятия органов или тканей потерпевшего, то содеянное при наличии умысла к смерти потерпевшего должно квалифицироваться по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Изъятие органов и (или) тканей у живого донора для трансплантации реципиенту, согласно ч. 2 ст. 11 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. № 4180-1, допускается при соблюдении следующих условий:
если донор предупрежден о возможных осложнениях для его здоровья в связи с предстоящим оперативным вмешательством по изъятию органов и (или) тканей;
если донор свободно и сознательно в письменной форме выразил согласие на изъятие своих органов и (или) тканей;
если донор прошел всестороннее медицинское обследование и имеется заключение консилиума врачей-специалистов о возможности изъятия у него органов и (или) тканей для трансплантации.
Таким образом, в тех случаях, когда изъятие органов (тканей) осуществляется путем обмана потерпевшего относительно последствий, риска операции (либо с игнорированием противопоказаний к ее проведению) и является целью преступления, содеянное при установлении умысла
Стр.19
к смерти жертвы также квалифицируется по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Объектом убийства, предусмотренного п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, является жизнь человека, которому причиняется смерть для использования его органов и (или) тканей.
Потерпевшим в таком преступлении, в силу прямого указания закона, может быть лишь то лицо, органы или ткани которого стремится использовать виновный. Поэтому убийство иного лица, например заведующего медицинской клиникой, случайно узнавшего о проведении в ней запрещенной трансплантации органов и препятствующего прижизненному изъятию сердца донора, не может квалифицироваться по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ (здесь возможна уголовно-правовая оценка убийства по иным пунктам ч. 2 ст. 105 УК РФ).
С субъективной стороны убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего совершается с прямым умыслом(1), когда виновный осознает общественную опасность своего деяния, направленного на лишение жизни другого человека с целью использования любым способом (не только в целях трансплантации) органов или тканей потерпевшего, предвидит реальную возможность или неизбежность наступления его смерти и желает ее наступления.
В. А. Смирнов приходит к выводу о возможности совершения убийства в целях использования органов или тканей потерпевшего как с прямым, так и с косвенным умыслом: «Виновный, создавая условия для дальнейшего изъятия необходимых органов, может действовать, безразлично относясь к возможным последствиям своего деяния, и наносит удар в жизненно важную часть тела потерпевшего. В этом случае он может сознательно допускать любое последствие: от причинения смерти до легкого вреда здоровью. Поэтому итоговая квалификация должна осуществляться в зависимости от фактически наступивших последствий, при этом основная цель действий виновного — изъять органы и (или) ткани потерпевшего — также должна найти свое отражение в квалификации»(2).
Не понятно, о каких случаях идет речь, поскольку, нанося удар, например, ножом в жизненно важную часть тела потерпевшего, допустим сердце, виновный предвидит неизбежность наступления смерти потерпевшего, что свидетельствует о прямом умысле на убийство.
Субъект убийства, предусмотренного п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, общий — любое физическое вменяемое лицо, достигшее возраста 14 лет, а не обязательно медицинский работник, поскольку для последнего утверждения, во-первых, нет никаких оснований в законе, во-вторых, убийство, например, с целью поедания частей трупа, изготовления амулетов, в ритуальных целях и т. д. может совершаться любым лицом, в том числе и не обладающим специальными познаниями в области медицины. В связи с этим нельзя согласиться с мнением А. И. Стрельникова о том, что в данном случае убийцей «может быть только врач соответствующей хирургии»(3).
Стр.20
С объективной стороны убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего чаще всего совершается путем действий, направленных на причинение смерти человеку в указанных целях. Для наличия состава преступления, предусмотренного п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, не имеет значения, достиг ли виновный этой цели и использовал ли органы (ткани) жертвы или нет. Поэтому сложно согласиться с категоричным утверждением М. В. Лысака, что «объективная сторона этого убийства состоит в противоправном лишении жизни другого человека и изъятии у него органов или тканей»(1), так как изъятие органов или тканей потерпевшего находится за пределами состава преступления, предусмотренного п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ (хотя не исключены и случаи умышленного причинения смерти другому человеку путем изъятия у него органов или тканей, например сердца).
Совершение убийства в целях использования органов или тканей потерпевшего возможно и путем бездействия. Например, когда врач, зная, что если тяжелобольному в определенное время не дать нужного лекарства, он умрет, умышленно, в целях последующего использования органов или тканей потерпевшего, желая наступления его смерти, бездействует (не дает пациенту такого лекарства), содеянное должно квалифицироваться по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если же в бездействии врача как лица, обязанного оказывать помощь больному в соответствии с законом или со специальным правилом, будет установлен умысел только на неоказание помощи больному без уважительных причин, а к смерти больного — неосторожность, т. е. не будет установлено умысла на причинение смерти потерпевшему, содеянное необходимо квалифицировать по ч. 2 ст. 124 УК РФ.
Таким образом, нельзя согласиться с позицией С. С. Тихоновой о том, что способом совершения рассматриваемого убийства может быть «лишь сам процесс обособления отдельных биосубстратов из организма потерпевшего»(2).
Развивая указанный тезис, С. С. Тихонова приходит к следующим выводам: «Применительно к рассматриваемой статье УК РФ процесс совершения преступления должен рассматриваться как процесс непосредственного извлечения органов и тканей живого (курсив наш. — Д. К.) человека, когда физический вред в виде характерного нарушения анатомической целостности его тела — отнимается жизненно важный фрагмент организма, что с внутренней закономерностью обусловливает наступление биологической смерти человека, являясь ее необходимым условием…» и «…п. “м” ч. 2 ст. 105 УК РФ не подлежит вменению в случаях, когда цель посмертного удаления жизненно важного компонента организма лица обусловливает причинение виновным смерти потерпевшему иными способами — как путем действия (например, травма черепа), так и путем бездействия…»(3). Данную точку зрения разделяет и О. Н. Ярошенко(4).
На наш взгляд, для признания единственным способом совершения убийства в целях использования органов или тканей потерпевшего только процесс обособления указанных частей организма человека нет законных оснований: повышенная уголовная ответственность за рассматриваемый вид убийства установлена лишь за саму цель использования органов или тканей потерпевшего, способ его совершения в ст. 105 УК РФ не описан, следовательно, он может быть любым (например, если виновный, преследуя цель использовать печень потерпевшего, ударом ножа в сердце лишает жертву жизни, а затем уже изготавливает из печени амулет, употребляет в пищу и т. д.).
Учитывая вышеизложенное, приходим к выводу, что под убийством, предусмотренным п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, следует понимать причинение смерти другому человеку, совершенное с прямым умыслом в целях использования органов и (или) тканей потерпевшего любым образом.
Стр.21