К ВОПРОСУ О ПОЛНОМОЧИЯХ ЗАЩИТНИКА ПО СОБИРАНИЮ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Данное положение нашло свое дальнейшее развитие в уголовно-процессуальном законодательстве, подтверждая тем самым, что современная концепция российского уголовного судопроизводства основывается на принципе состязательности сторон и ориентирована на усиление защиты конституционных прав и законных интересов участников процесса, ужесточение правовых требований к допустимости доказательств.
Во все времена традиционным и характерным для состязательной конструкции процесса являлось выделение трех основных процессуальных функций: обвинения, защиты и разрешения дела, а обязательными элементами состязательности являются: а) отделение обвинения от суда; б) процессуальное положение обвинения и защиты как сторон; в) процессуальное равенство сторон; г) активное, самостоятельное положение суда по отношению к сторонам(1).
Как справедливо отмечал Р. Д. Рахунов, «главное в защите — это оказание юридической помощи подзащитному, представление суду таких данных, которые опровергают обвинение или смягчают ответственность подсудимого»(2). Именно поэтому по большинству уголовных дел бремя поиска и представления этих данных ложится на плечи защитника.
В соответствии с ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник — это лицо, осуществляющее в установленном Уголовно-процессуальным кодексом порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. Участие защитника в уголовном процессе регламентировано ст.ст. 49—53 УПК РФ.
В соответствии со ст. 53 УПК РФ защитник в уголовном судопроизводстве наделен обширными полномочиями. УПК РФ, предоставляя защитнику широкие возможности для участия в производстве по уголовным делам, усилил и его роль в доказывании. Однако и по сей день один из давних дискуссионных вопросов теории и практики российского уголовного процесса — вопрос о наделении защитника правом собирания доказательств — остается весьма спорным и актуальным.
Ряд юристов с удовлетворением констатируют, что УПК РФ (ст. ст. 53, 86) предоставляет адвокату— защитнику возможность самостоятельно собирать доказательства по уголовному делу(3). Подобное суждение, на наш взгляд, вряд ли может считаться состоятельным, поскольку собирание доказательств представляет собой их поиск, обнаружение, истребование, представление и последующее процессуальное оформление (закрепление) в установленном законом порядке. Тем самым здесь неразрывно связаны познавательная и удостоверительная стороны доказывания. И именно поэтому мы считаем, что собирание и представление доказательственной информации защитником происходит в достаточно специфических условиях и нуждается в более углубленном исследовании.
В ранее действовавшем уголовно-процессуальном законе защитник наделялся только лишь правом представления доказательств (ч. 2 ст. 51, ч. 2 ст. 70 УПК РСФСР). Роль защитника при этом сводилась к заявлению ходатайств о производстве тех или иных следственных действий либо о приобщении к уголовному делу документов или предметов. Фактические данные, полученные по уголовному делу, на стадии
предварительного расследования или судебного разбирательства становились доказательствами только после процессуальных действий следователя, дознавателя или судьи, т. е. защитник просил, а следователь, дознаватель или судья решали, быть доказательству или не быть. Таким образом, следователь, дознаватель или судья собирали доказательства, а иные участники, в частности защитник, содействовали этому. Поэтому никто и не утверждал, что по УПК РСФСР защитник имел право на самостоятельное собирание доказательств.
В УПК РФ законодатель закрепил право защитника не только представлять, но и собирать доказательства, необходимые для оказания юридической помощи, в порядке, установленном ч. 3 ст. 86 УПК РФ (п. 2 ч. 1 ст. 53 УПК РФ). Согласно данной норме защитник вправе собирать доказательства путем:
получения предметов, документов и иных сведений;
опроса лиц с их согласия;
истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.
Поскольку в ст. 86 УПК РФ, озаглавленной «Собирание доказательств», прямо говорится о собирании доказательств защитником наряду с органами уголовного преследования и судом, то некоторые ученые и практики позволяют себе делать вывод, что защитник действительно наделен правомочиями в основной части доказывания — собирании доказательств. Например, по мнению Е. Б. Мизулиной, наделение защитника полномочиями по собиранию доказательств служит одной из гарантий принципа состязательности(1). Однако, по нашему мнению, такой вывод является поспешным, поскольку объявить право и гарантировать его реализацию — не одно и то же. Необходимо уяснить, насколько данное положение уголовно-процес-суального закона обеспечено реальным механизмом его применения.
Сегодня в юридической литературе учеными и практиками все чаще высказывается мнение о «полуступенчатости» права защитника по собиранию и представлению доказательств. Так, ряд авторов единодушны в том, что идея формирования состязательного уголовного процесса не была реализована законодателем в должной мере(2), о чем свидетельствуют положения действующего УПК РФ.
С одной стороны, в ч. 3 ст. 86 УПК РФ законодатель перечисляет, что именно признается доказательствами, право собирать и представлять которые предоставлено защитнику, а с другой — в ч. 2 ст. 74 УПК РФ в перечень доказательств по уголовному делу не включает пункт о признании представленных адвокатом сведений в качестве доказательств.
Мы полагаем, что уголовно-процес-суальный закон не дает защитнику права самостоятельно собирать именно доказательства. Поскольку одной из ключевых здесь выступает норма ст. 74 УПК РФ, то, исходя из общепринятого понимания доказательства как единства содержания и формы, единства сведений и их источников, право защитника собирать доказательства можно подвергнуть сомнению. Жесткий перечень видов доказательств закреплен в ч. 2 ст. 74 УПК РФ. В качестве доказательств допускаются: показания подозреваемого, обвиняемого; показания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта; заключение и показания специалиста; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы (ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Следовательно, только эти семь источников процессуальной информации являются доказательствами по уголовному делу. Исчерпывающий перечень доказательств, установленный уголовно-процес-суальным законом, не содержит ни «опросов лиц», ни «предметов и документов», собранных защитником на основании ч. 3 ст. 86 УПК РФ(3).
Кроме того, необходимо отметить, что доказательства должны соответствовать целому ряду требований уголовно-процессуального закона, и одно из этих требований — законность способа получения доказательства. Как правильно отмечает Б. С. Тетерин, «законность способа получения доказательств является неотъемлемой частью самого понятия доказательства»(1).
Собирание доказательств согласно ч. 1 ст. 86 УПК РФ осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий. Таким образом, исключительной компетенцией на производство следственных (и судебных) действий обладает лишь орган, осуществляющий производство по делу в соответствующей стадии(2). Из положений УПК РФ следует, что законодатель рассматривает доказательства как сведения, полученные уполномоченным должностным лицом процессуальным путем, т. е. путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ, в форме, указанной в ч. 2 ст. 74 УПК РФ.
Для защитника законодатель предусмотрел полномочия по осуществлению трех мер, упомянутых в ч. 3 ст. 86 УПК РФ, однако ни одна из них следственным действием не является. Иными словами, получаемая защитником информация априори не может признаваться доказательством, поскольку принципиально отличается от доказательств в части субъектов, осуществляющих поиск и познание, методов осуществления указанных действий и источников получения сведений.
Таким образом, анализ действующего уголовно-процессуального законодательства позволяет прийти к выводу о том, что ч. 3 ст. 86 УПК РФ не наделяет защитника правом собирать доказательства.
Законодатель сам осторожно говорит о «получении предметов, документов и иных сведений» (п. 1 ч. 3 ст. 86 УПК РФ). Уже то, что совершенно справедливо с точки зрения теории доказательств говорится о получении предметов, документов и иных сведений, т. е. информации, а не доказательств, подтверждает сказанное. Действительно, полученные защитником сведения не могут сразу же войти в систему доказательств по уголовному делу, поскольку они не обладают процессуальным статусом. Так же сконструирован и п. 2 ч. 3 ст. 86 УПК РФ: «опрос лиц с их согласия». Таким способом собранные защитником сведения это тоже всего лишь информация, которая без соответствующего процессуального оформления лишена признака достоверности. А чтобы оперировать в уголовном процессе доказательствами, необходимо закрепить полученные сведения надлежащим процессуальным путем на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона. Ведь только после уголовно-процессуального собирания обнаруженные защитником носители информации приобретают качество источников доказательств, а сами сведения становятся процессуальным доказательством.
По мнению Ю. П. Гармаева, «показания лиц, опрошенных защитниками, предметы, документы и иные сведения могут по своему содержанию являться доказательствами (ч. 1 ст. 74 УПК РФ), но сами по себе, вне их процессуального оформления судом, прокурором, следователем или дознавателем, не могут быть признаны допустимыми доказательствами»(3).
На наш взгляд, верную позицию в этом вопросе также занимает С. А. Шейфер, который указывает, что «признать представленный объект доказательством, ввести его в дело, т. е. включить в систему уже собранных доказательств — это исключительная прерогатива органа расследования, прокурора и суда. Принятие решения о приобщении предмета или документа к делу в сущности представляет собой акт закрепления доказательства, завершающий момент собирания (формирования) доказательства. Пока такое решение не принято — доказательства еще не существует. Оно еще “не собрано”, не сформулировано»(4).
То что в ч. 3 ст. 86 УПК РФ речь идет не о собирании и представлении защитником доказательств, а о собирании и представлении документов и предметов для приобщения к уголовному делу в качестве доказательств, справедливо отмечает Н. П. Царева(1), и мы разделяем ее точку зрения. Тем более что данное положение уголовно-процессуального закона воспроизводит способы собирания адвокатом информации в пользу своего подзащитного, установленные ч. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ, согласно которой адвокат вправе:
«1) собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе запрашивать справки, характеристики и иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, а также общественных объединений и иных организаций. Указанные органы и организации в порядке, установленном законодательством, обязаны выдать адвокату запрошенные им документы или их заверенные копии не позднее чем в месячный срок со дня получения запроса адвоката;
2) опрашивать с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь;
3) собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации».
Следовательно, деятельность защитника по реализации полномочий, предусмотренных ч. 3 ст. 86 УПК РФ, ни с точки зрения полученных результатов, ни с точки зрения методов ее осуществления нельзя считать собиранием доказательств. Поэтому до признания представленных сведений, документов и предметов доказательствами они не имеют такого статуса. На это справедливо указывает Ю. И. Стецовский: «Собирать доказательства разрешается в пределах процессуальной формы и только лицу, производящему дознание, следователю, прокурору, суду»(2).
Полагаем, что только представленные защитником справки, характеристики, иные документы, истребованные от органов государственной власти и прочих организаций в рамках п. 3 ч. 3 ст. 86 УПК РФ, которые согласно ст. 84 УПК РФ обладают процессуальной формой, могут быть приобщены в качестве доказательств по уголовному делу, поскольку субъект доказывания имеет реальную возможность подвергнуть их проверке на предмет относимости и достоверности и сделать их дальнейшее использование в качестве доказательств допустимым.
По мнению Б. И. Пинхасова, в случае представления документа участником уголовного судопроизводства, имеющим такое право, необходимо допросить владельца подобного документа(3). Между тем необходимо отметить, что в современных условиях подобное суждение не может считаться состоятельным, поскольку согласно п. 2 ч. 2 ст. 56 УПК РФ адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием, не может быть допрошен в качестве свидетеля. Тем самым уголовно-процессуальный закон запрещает получение показаний у защитника, принимающего участие в уголовном деле, в случаях когда защитник и его подзащитный не заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. Данное положение нашло подтверждение в решении Конституционного Суда Российской Федерации, который определил, что п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ «не служит для адвоката препятствием в реализации права выступить свидетелем по делу при условии изменения впоследствии правового статуса и соблюдения прав и законных интересов лиц, доверивших ему информацию»(4). А в остальных случаях, по нашему мнению, существует возможность допросить
в качестве свидетеля, например, исполнителя представленной справки, характеристики, иного документа и только в том случае, если этому лицу могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для разрешения уголовного дела (ч. 1 ст. 56 УПК РФ).
Нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что защитник, исходя из требования п. 2 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, вправе собирать и представлять доказательства для оказания юридической помощи. Однако п. 2 ч. 1 ст. 53 УПК РФ отсылает к ч. 3 ст. 86 УПК РФ, регламентирующей собирании доказательств. В ней уже нет ссылок и указаний на цель, которая стоит перед защитником. А раз так, защитник вправе в пределах предоставленных ему полномочий не только оказывать юридическую помощь своему подзащитному, но и осуществлять функции защиты в полном объеме: смягчение ответственности подзащитного; установление его невиновности либо меньшей виновности.
На основании вышеизложенного мы приходим к выводу о том, что в уголовном судопроизводстве в силу предоставленных полномочий (п. 2 ч. 1 ст. 53 УПК РФ и п. 3 ч. 3. ст. 86 УПК РФ) защитник вправе собирать и представлять предметы, документы, иные сведения, а также справки, характеристики и иные документы органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые, по его мнению, могут стать доказательствами, оправдывающими или смягчающими вину его подзащитного.