УГОЛОВНОЕ ПРАВО

 Ю. В. МОРОЗОВА

Защита прав кредиторов юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при наличии признаков несостоятельности (банкротства) имеет первостепенное значение. Одним из механизмов защиты прав кредиторов выступают уголовно-правовые нормы, устанавливающие ответственность за неправомерные действия при банкротстве, преднамеренное и фиктивное банкротство. Вместе с тем многие вопросы, связанные с применением данных норм Уголовного кодекса Российской Федерации, так и не нашли своего однозначного разрешения ни в науке, ни на практике.

Одним из сложных является вопрос о разграничении составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 196, 197 УК РФ.

В юридической литературе не раз обращалось внимание на идентичность способов совершения преступлений, предусмотренных данными статьями Уголовного кодекса Российской Федерации(1).

Актуальность  проблемы можно показать на примере следующей практической ситуации.

И., являясь генеральным директором ООО <...>, зная, что предприятие имеет долг по уплате обязательных платежей в бюджеты разных уровней, совершает отчуждение от имени ООО <...> недвижимого имущества в пользу П. за 200 тыс. р. Согласно выводам товароведческой экспертизы стоимость проданного имущества составляла 9 млн р., которые могли бы погасить часть задолженности по уплате обязательных платежей. Далее И. получил от П. доверенность на управление проданным имуществом.

После совершенных действий И. лично подал в арбитражный суд заявление о признании ООО <...> банкротом. Позднее суд прекратил производство по делу в связи с погашением предприятием всей суммы задолженности.

Согласно проведенной экспертизе были установлены признаки преднамеренного банкротства, однако был сделан вывод о том, что вероятность банкротства предприятия невелика.

Учитывая, что действия И. одновременно подпадают и под признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, и под признаки преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ, встает вопрос о правильной квалификации его действий.

На наш взгляд, разграничение данных составов необходимо проводить, исходя из цели сокрытия имущества.

Так, неправомерные действия при банкротстве заключаются в уменьшении конкурсной массы должника в целях сокрытия ее от взыскания при сохранении возможности использовать имущество для себя. При этом виновным не ставится цель — доведение организации до несостоятельности (банкротства).

При преднамеренном банкротстве действия виновного, напротив, направлены на создание признаков несостоятельности (банкротства), с этой целью он избавляется от имущества без сохранения

Стр.26

Способы создания необходимых условий для обращения в суд могут совпадать со способами неправомерных действий при банкротстве. В частности, таким способом может быть сокрытие имущества либо достоверных сведений о нем от кредиторов(1).

Однако при банкротстве субъект, осознавая факт признания юридического лица несостоятельным (банкротом) в силу сложившихся объективных причин, совершает действия, описанные в диспозиции статьи, с целью сохранить имущество, но вывести его из конкурсной массы.

При фиктивном банкротстве юридическое лицо ведет нормальную экономическую деятельность, сохраняет платежеспособность, но создается видимость неблагоприятного экономического состояния с целью получения возможных «привилегий», предоставляемых Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)».

Своей целью фиктивное банкротство отличается и от преднамеренного, при котором должник, напротив, стремится к прекращению деятельности предприятия.

Разграничение составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 195—197 УК РФ, необходимо проводить, прежде всего, с учетом цели преступных деяний и, соответственно, направленности умысла субъектов,применяющих идентичные способы совершения преступлений.

Представляется недопустимым вменение виновному лицу одновременно и ст. 195 и ст. 196 УК РФ, что, однако, имеет место на практике.

Так, М., зная о принятом арбитражным судом решении о введении на АОЗТ <...> процедуры наблюдения, вопреки интересам АОЗТ, не известив временного управляющего, передал ООО <...> по договору купли-продажи имущество — 9 наименований деревообрабатывающих станков на общую сумму 253 тыс. р., тем самым причинив крупный ущерб предприятию.

М. органами предварительного следствия вменялись ст. 196, ч. 1 ст. 195 и ст. 201 УК РФ.

Приговором Савинского районного суда Пермской области от 11 июля 2002 г. М. был осужден по ч. 1 ст. 195 УК РФ. То, что М. вменены за одни и те же действия три разных состава преступления, по мнению суда, является необоснованным и незаконным(2). Мнение суда следует признать верным, поскольку М. совершил одно преступление — неправомерные действия при банкротстве.

Приговором Арзамасского городского суда Нижегородской области от 2 декабря 2002 г. Г. осужден по ч. 2 ст. 195 УК РФ. Г. признан виновным в том, что, являясь генеральным директором ОАО <...> и достоверно зная о несостоятельности предприятия, с целью сохранения контроля над предприятием совершил действия, направленные на преимущественное удовлетворение требований одних кредиторов в ущерб остальным кредиторам. Из обвинения Г. в соответствии с предложением государственного обвинителя исключены ч. 1 ст. 195, ст. 196, ч. 1 ст. 201 УК РФ, так как его действия полностью охватываются диспозицией ч. 2 ст. 195 УК РФ(3).

Таким образом, одни и те же действия лица не могут быть квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ст.ст. 195, 196 УК РФ.

Стр.28