РАЗГРАНИЧЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ЖИЗНИ СО СМЕЖНЫМИ
СОСТАВАМИ ПО ПРИЗНАКАМ ВИНЫ

умыслом невозможно. Такова жесткая позиция Пленума Верховного Суда РФ.

Насколько эта позиция согласуется с реалиями современной криминальной жизни и уголовно-правовой теорией? Отвечая на поставленный вопрос, приходится признать, что не вполне.

Можно обратиться в этой связи к широко растиражированному в литературе примеру с пьяным до бесчувствия человеком, которого в студеную зимнюю ночь раздевают в безлюдном месте и оставляют одного на морозе. Вор при этом, несмотря на сознание неизбежности того, что потерпевший замерзнет (выделено нами. — А. П.), действует лишь с косвенным умыслом на убийство: он не желает смерти пьяного, она ему не нужна, однако, предвидя неизбежность такого результата, он его сознательно допускает (или относится к нему безразлично).

виновным неизбежности смерти потерпевшего, являются:

1) совершение действий, объективно опасных для жизни потерпевшего (поражение жизненно важных центров потерпевшего, сталкивание с высоты, удерживание под водой и т. д.);

2) наличие фактической возможности причинить потерпевшему смерть (вооруженность, подходящая обстановка, наличие специальных познаний, умений, навыков и т. д.);

3) осознанный, не случайный характер действий (выражающийся в их направленности, силе, интенсивности, количестве ударов и т. д.).

Например, если виновный нанес потерпевшему даже один целенаправленный и сильный удар топором по голове, то имеются все основания для вменения покушения на убийство, несмотря на утверждения виновного о нежелании причинить потерпевшему смерть, поскольку произведенные им действия свидетельствуют об обратном. Повреждения, полученные в результате подобных действий, не могут не вызвать смерть потерпевшего. Поэтому если потерпевший в силу каких-либо причин остался жив, а виновный не продолжил своих действий, то это не должно влиять на оценку содеянного как покушения на убийство.

Можно выделить две распространенные ошибки, допускаемые при разграничении покушения на убийство и причинения вреда здоровью.

Первая ошибка заключается в том, что решение о квалификации действий виновного как причинение вреда здоровью принимается на основании лишь того, что потерпевший остался жив, а виновный прекратил свои действия, имея возможность их продолжить.

Так, по одному из дел виновный нанес потерпевшему десять сильных ударов топором (три в область головы, семь — по различным частям туловища), однако, видя, что потерпевший еще подает признаки жизни, больше ударов наносить не стал, бросил топор и пошел в неизвестном направлении. В суде он утверждал, что когда он бросил топор, то направился за врачом, но ему не дали этого сделать люди, которые его задержали. Виновный обвинялся в покушении на убийство. Суд квалифицировал содеянное им по ч. 1 ст. 111 УК РФ, при этом руководствовался следующей логикой. Виновный имел возможность довести умысел на убийство до конца, тем не менее он этого не сделал, следовательно, он или отказался от доведения убийства до конца, или у него умысла на убийство не было изначально. Поэтому его действия подлежат квалификации по фактически наступившим последствиям.

Представляется, что это было неправильное решение. В данном случае суд не учел направленность умысла виновного лица и характер действий, образующих объективную сторону состава преступления, а основывался на обстоятельствах, которые не имеют значения с точки зрения квалификации содеянного виновным. Это позволило виновному избежать заслуженного наказания. Между тем, исходя из того, что виновный нанес потерпевшему несколько сильных ударов топором по голове и туловищу, можно сделать вывод о том, что в момент нанесения потерпевшему ударов топором в жизненно важные центры он действовал с умыслом, направленным на лишение его жизни.

Вторая ошибка в определенном смысле является продолжением первой. Деятельное раскаяние необоснованно признается добровольным отказом от убийства. Речь идет о ситуациях, когда виновный предпринимает активные действия, направленные на предотвращение смерти потерпевшего, которая может наступить в результате ранее совершенных им умышленных действий.

В Ленинградской области было совершено следующее преступление. К., мать-одиночка, имевшая четверых детей, решила избавиться от младшего, которому исполнилось несколько месяцев. Она вывезла ребенка на электричке за город, положила на землю и взятым для убийства ножом нанесла ему удар в область груди. Удар оказался несмертельным. Ребенок заплакал. Тогда К. нанесла второй удар, который также не причинил смертельного ранения. От боли ребенок кричал и плакал. Не выдержав страданий ребенка, женщина перевязала его пеленками и доставила в ближайшее медицинское учреждение, где ему оказали квалифицированную медицинскую помощь. В результате ударов ножом ребенку был причинен вред здоровью средней тяжести.

Содеянное в этом случае не может быть квалифицировано по фактически наступившим последствиям, т. е. как причинение вреда здоровью, поскольку действия К. не могут быть признаны добровольным отказом от совершения преступления.

Стр.5

В ее деянии имеется отказ от повторения покушения, а не добровольный отказ от убийства.

Добровольный отказ возможен только на стадии приготовления и неоконченного покушения. Поскольку имеются все признаки оконченного покушения (виновная выполнила действия, непосредственно направленные на лишение ребенка жизни), то добровольного отказа от убийства уже быть не может. Следовательно, данные действия образуют деятельное раскаяние, которое не влияет на квалификацию, но может быть учтено при назначении наказания. Действия К. подлежат квалификации как покушение на убийство.

2. Неоконченное убийство и угроза убийством. Вменение состава угрозы убийством предполагает, что имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Практически это означает, что виновное лицо совершало действия, свидетельствующие о серьезности его намерений, например такие, как имитация удушения, нанесения удара ножом и т. д. В подобных случаях возникает проблема разграничения неоконченного убийства и угрозы убийством.

Нельзя отрицать, что показания виновного играют важную роль при квалификации его действий, но они должны оцениваться в совокупности с другими обстоятельствами, установленными по делу. Кроме того, отсутствие прямого умысла на убийство потерпевшего вовсе не означает, что содеянное не должно квалифицироваться как убийство, поскольку возможен косвенный умысел к смерти потерпевшего, о существовании которого в подобных случаях забывать нельзя.

Во-вторых, решение вопроса о квалификации весьма часто принимается на основании только времени наступления смерти потерпевшего. Содеянное виновным квалифицируется как убийство, если смерть потерпевшего наступила спустя непродолжительное время после происшествия. Если же потерпевший скончался по истечении нескольких дней, а тем более недель, то применяется ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Представляется, что время наступления смерти потерпевшего не может быть критерием разграничения убийства и преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, поскольку оно не исключает ни причинной связи, ни вины лица, совершившего преступление с умыслом на убийство. Оно находится за пределами сознания виновного, не входит в содержание его вины и не может изменить ее формы.

В-третьих, в настоящее время получили распространение случаи, когда вопрос о квалификации решается не исходя из содеянного виновным и обстоятельств совершения им преступления, а на основании подсудности дела. Так, изучение практики показывает, что при наличии всех признаков состава квалифицированного убийства содеянное виновным весьма часто квалифицируется по ч. 4 ст. 111 УК РФ только потому, что дело может быть рассмотрено районным судом и его не потребуется направлять в вышестоящий суд. Надо ли говорить о противозаконности подобных решений.

В соответствии с рекомендациями Пленума Верховного Суда Российской Федерации при разграничении убийства и преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного, в частности способа и орудия преступления, количества, характера и локализации телесных повреждений, характера взаимоотношений сторон. Это очень важное замечание.

Однако представляется, что исходить при квалификации необходимо из совокупности всех обстоятельств, имеющих отношение к данному делу, а не только из обстоятельств содеянного. Так, при наличии одних и тех же обстоятельств содеянного на решение вопроса о квалификации может повлиять место и обстановка происшествия. Например, умышленное нанесение удара ножом в область бедра, приведшее к смерти потерпевшего от обильной кровопотери, может быть квалифицировано и как убийство, и как преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ, в зависимости от того, где происшествие произошло. Если тяжело раненый, истекающий кровью потерпевший был брошен на произвол судьбы в месте, удаленном от населенных пунктов, где он и погибает, то содеянное может быть признано убийством, потому что в этом случае у виновного имелся косвенный умысел к смерти потерпевшего, так как он безразлично относился к последствиям своих действий. Если же преступление было совершено при обстоятельствах, которые, по мнению виновного, исключали смерть потерпевшего от удара ножом в область бедра, например потерпевший мог сам оказать себе помощь или рядом находились другие, рана, по мнению виновного, была незначительна, то квалификация по ст. 105 УК РФ исключена.

При разграничении рассматриваемых составов важно обратить внимание на то, что для преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, характерна неосторожность по отношению к смерти потерпевшего. Поскольку смерти потерпевшего предшествуют действия, совершаемые с прямым или косвенным умыслом на причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, то можно предположить, что отношение к смерти потерпевшего у виновного в подобных случаях выражается в форме преступного легкомыслия. Иначе говоря, виновный при совершении данного преступления предвидит возможность причинения потерпевшему смерти в результате своих действий, однако в силу каких-либо объективных обстоятельств рассчитывает на то, что смерть не наступит. Это должны быть реально существующие обстоятельства, могущие предотвратить наступление смерти потерпевшего или позволяющие избежать ее. Они должны быть установлены во всех случаях, когда виновному вменяется

Стр.7

совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Естественно, при наличии признаков прямого конкретизированного умысла виновного лица на причинение потерпевшему смерти содеянное ни при каких обстоятельствах не может быть квалифицированно по ч. 4 ст. 111 УК РФ, а подлежит квалификации как убийство.

4. Умышленное причинение тяжкого вреда, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, и неосторожное причинение смерти. Данные преступления имеют не только общий признак — неосторожное отношение к наступившим последствиям в виде смерти потерпевшего, но и отличия, которые необходимо принимать во внимание при разграничении рассматриваемых составов.

Основное отличие заключается в характеристике умысла лица при причинении потерпевшему вреда здоровью. Ответственность по ч. 4 ст. 111 УК РФ наступает при условии, что виновный, совершая противоправные действия, предвидел возможность причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего и желал или сознательно допускал подобный результат.

Ответственность по ч. 1 ст. 109 УК РФ наступает, если виновный, совершая противоправные действия, не желал и не допускал ни причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью, ни причинения ему смерти. Иначе говоря, при неосторожном причинении смерти действия виновного таковы, что их последствием может быть вред здоровью потерпевшего, который не выходит за рамки средней тяжести. Если виновный причинил потерпевшему вред здоровью средней тяжести, который затем привел к смерти потерпевшего, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст.ст. 109  и  112 УК РФ.

При неосторожном причинении смерти повреждения, вызывающие смерть потерпевшего, наступают, как правило, не от действий виновного (удара, толчка, иного действия), а от последующего развития причинно-следственного ряда. Например, виновный наносит потерпевшему удар кулаком в лицо, причиняя легкий или средней тяжести вред здоровью, потерпевший падает, и при падении на бетонную поверхность у него образуется перелом костей свода и основания черепа с ушибом головного мозга, что и является непосредственной причинной смерти.

Городским народным судом Республики Хакасия Смирнов осужден по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР (ч. 4 ст. 111 УК РФ).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Хакасия приговор изменила: действия Смирнова переквалифицировала на ст. 106 УК РСФСР (ч. 1 ст. 109 УК РФ).

Преступление совершено при следующих обстоятельствах.

Супруги Смирновы 4 июля 1993 г. в вечернее время употребляли спиртное в гостях у А. Поссорившись с мужем, Смирнова ушла домой. Смирнов, придя домой, разбудил жену и стал требовать у нее ключи от гаража. Поскольку она не отдавала ключи, Смирнов ударил ее кулаком в лицо, затем дважды в область поясницы и один раз в грудь, после чего, приподняв, с силой отбросил от себя так, что она ударилась о выступ стены, и ушел. Вернувшись около двух часов ночи, Смирнов обнаружил жену мертвой. Смерть наступила от закрытой тупой травмы тела, сопровождавшейся травмой органов грудной клетки и живота в виде переломов ребер с обеих сторон, перелома грудины, множественных разрывов плевры, надрыва легких, ушиба сердца, надрыва в области печени, надрывов брызжейки, т. е. тяжких повреждений, опасных для жизни.

Судебная коллегия в кассационном определении сослалась на то, что материалами дела не доказано наличие у Смирнова умысла на причинение жене тяжких телесных повреждений, поскольку он оттолкнул ее от себя к стене. Возникновение телесных повреждений и наступление смерти потерпевшей последовали в результате удара грудной клеткой и животом об ограниченную поверхность — выступ в стене.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об отмене кассационного определения.

Президиум Верховного суда Республики Хакасия протест удовлетворил, указав следующее.

Кассационная инстанция не учла конкретные обстоятельства дела и не дала надлежащей правовой оценки доказательствам.

Смирнов в ходе предварительного следствия в присутствии адвоката, а также в суде показал, что обладает большой физической

Стр.8

силой и когда, схватив жену двумя руками, приподнял и швырнул ее на стену,  она полетела, как мешок, ударившись, упала на пол, приподнялась на руках, но встать не смогла. После этого он ушел из квартиры, а вернувшись, обнаружил жену мертвой.

Таким образом, суд не учел и не дал оценку тому обстоятельству, что Смирнов, обладая большой физической силой и зная об этом, поднял жену и с силой бросил ее на стену, где был выступ. Суд не принял во внимание факты, свидетельствующие о безразличном отношении Смирнова к последствиям своих действий.

пятого ребра справа и массивного разрыва печени, от которых М. умер.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы смерть М. наступила от острого малокровия, развившегося вследствие разрыва ткани печени. Данное телесное повреждение возникло от воздействия с большой силой твердого тупого предмета и относится к тяжким телесным повреждениям, опасным для жизни и повлекшим смерть М.

перегрузок помимо или против воли и сознания лица. В противном случае лицо подлежит уголовной ответственности.

Стр.11