КОНСТРУКЦИЯ ЕДИНОГО ПРОДОЛЖАЕМОГО СБЫТА НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ ИЛИ ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ

условием для такой квалификации признается заранее возникший умысел (общий) на несколько эпизодов передачи наркотиков другим лицам [1, с. 128 — 130]. Нюансы в их позициях обнаруживаются относительно того, необходим ли для такой квалификации один приобретатель, или же умыслом может охватываться сбыт разным лицам.

Большинство правоприменителей, в том числе и Верховный Суд Российской Федерации, судя по материалам судебной практики, придерживаются более осторожного подхода. По их мнению, не образуют единого продолжаемого сбыта такие действия, когда лицо хотя и приобретает значительное количество наркотических средств или психотропных веществ для их последующего сбыта, но предварительной договоренности о сбыте этих средств (веществ) нет, и сам сбыт производится частями — по мере поступления соответствующих запросов от потребителей.

Возникает вопрос: почему при едином умысле на сбыт всей массы наркотического средства или психотропного вещества суды не усматривают оснований для квалификации содеянного по правилам единого продолжаемого преступления? Неужели тождественных способов совершения преступления и единого умысла недостаточно для того, чтобы не оценивать действия виновного как совокупность нескольких сбытов?

Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к конструкции единого продолжаемого преступления. На наш взгляд, основные причины непонимания позиции так называемого ограничительного толкования этой конструкции применительно к ст. 228.1 УК РФ, а отсюда и основные разногласия связаны с проблемой соотношения универсального и контекстуального в уголовном праве.
Нередко правоведы и правоприменители в суждениях о возможности правовой оценки содеянного по правилам единого продолжаемого преступления обращаются к общим определениям этой юридической конструкции в доктрине уголовного права и к Постановлению Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года, где продолжаемое преступление обозначено как деяние, которое «складывается из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление»*.

Однако в действительности этого определения оказывается совершенно недостаточно, если учесть особенности преступлений разных видов, нюансы их толкования по объему объективной стороны, моменту окончания и другим параметрам.

Изменения, произошедшие с конца ХХ века в официальном толковании целого ряда составов преступлений, позволяют заключить, что если мы и говорим о едином продолжаемом преступлении, то, во-первых, именно о его юридической конструкции. Во-вторых, эти конструкции с течением времени переосмысляются и совершенствуются исходя из особенностей составов тех преступлений, которые могли бы признаваться едиными продолжаемыми, а также исходя из уголовно-политического тренда, складывающегося в обществе.

Помимо единого, или общего, умысла возникает вопрос еще и относительно некоторых объективных параметров связи нескольких эпизодов юридически тождественной преступной деятельности между собой — чтобы их можно было считать частями одного целого. Здесь мы и обнаруживаем контекстуальные особенности, придающие конструкции единого продолжаемого преступления специфику, характерную для каждого состава преступления определенного вида.

Например, при краже, грабеже и разбое в рамках единого продолжаемого преступления хищения должны совершаться из одного источника. В доктрине и правоприменительной практике имеются нюансы в толковании этого признака. Сторонники одной концепции полагают, что должен быть один потерпевший (либо имущество, которое является совместной собственностью), в то

Стр.45

время как с точки зрения других об одном и том же потерпевшем речь не идет. Вместе с тем большинство сходится во мнении, что товарно-материальные ценности, которые в несколько приемов изымает злоумышленник, должны находиться в одном помещении, жилище, хранилище, на одном участке территории (объекте строительства) и т. д.

При этом для мошенничества, присвоения и растраты это условие не является обязательным (в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48* нет правила, подобного изложенному в абз. 2 п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. № 29**).

Объединяющим для мошенничества будет способ: конкретный вариант обмана, рассчитанный, например, на поэтапное получение имущества от потерпевшего или же получение имущества от неопределенного числа лиц, которые отреагируют на обманное предложение***. Для присвоения и растраты объединяющим будет признак вверенности имущества виновному лицу (при этом оно может принадлежать разным потерпевшим, поступить из разных бюджетов и т. д.).

Что же в таком случае должно выступать объединяющим признаком для того, чтобы (наряду с единым умыслом) несколько эпизодов сбыта наркотических средств или психотропных веществ признать одним продолжаемым преступлением?

Ответ на этот вопрос, полагаем, кроется в современной трактовке понятий «сбыт» и «объективная сторона сбыта». В соответствии с позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации под сбытом «следует понимать незаконную деятельность лица, направленную на их возмездную либо безвозмездную реализацию (продажа, дарение, обмен, уплата долга, дача взаймы и т. д.) другому лицу»**** (выделено нами. — В. Ш.). Таким образом, для признания деяния сбытом необходимо не только выполнение всех действий по передаче наркотического средства или психотропного вещества, но и один конкретный адресат — лицо (или группа лиц), с которым достигнута договоренность о приобретении им у сбытчика данного средства или вещества.

Следует также отметить, что объективная сторона сбыта понимается шире, нежели собственно отчуждение наркотического средства или психотропного вещества в пользу другого лица. Теперь это и приобретение, и хранение, и перевозка, и изготовление, и переработка наркотических средств или психотропных веществ в целях сбыта*****. Несомненно, в таких случаях виновное лицо только подготавливается к непосредственно сбыту (но квалифицируется это как покушение), а значит, договоренности о реализации наркотика с конкретным приобретателем может и не быть.

Стр.46