НОВАЯ РЕДАКЦИЯ СТАТЬИ 236 УК РФ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ДЕГРАДАЦИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА

В частности, диспозиция ч. 1 ст. 236 УК РФ, в которой до внесения изменений была предусмотрена уголовная ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание или отравление людей, дополнена словами «либо создавшее угрозу наступления таких последствий». Другими словами, состав преступления, который ранее был сконструирован как материальный, законодатель отнес к числу формальных, или особой разновидности формальных составов, которые в ряде учебников уголовного права называют усеченными.
Следует отметить, что и до внесения изменений применение данной статьи на практике было затруднено наличием оценочного признака «массовое заболевание или отравление людей». Однако со временем появились доктринальные и судебные толкования указанного признака, устоялась судебная практика применения нормы. Новое же решение законодателя, фактически нивелируя эту практику, чревато необоснованным расширением уголовной репрессии.

Для обоснования данного тезиса приведем примеры действий (бездействия), которые теоретически могут теперь повлечь уголовную ответственность по рассматриваемой норме. Предположим, в каком-либо магазине будет обнаружено несколько десятков стаканчиков йогурта с истекшим сроком годности. Создает это угрозу наступления последствий в виде массового заболевания или отравления людей? Представляется, что да, так как в данном случае вполне возможно кишечное расстройство у нескольких десятков человек. А если в магазине или кафе будет выявлено такое нарушение санитарно санитарно-эпидемиологических правил, как нарушение товарного соседства — в одном отсеке холодильника будут храниться замороженные полуфабрикаты, например пельмени, и здесь же — замороженная рыба? В данном случае также существует потенциальная угроза наступления последствий в виде массового заболевания или отравления людей, поскольку какие-нибудь паразиты с рыбы могут попасть в пельмени.

Значит, согласно новой редакции ст. 236 УК РФ во всех таких (и многих других) случаях, когда только создана угроза наступления указанных последствий (ведь их наступление теперь за рамками состава преступления), имеются основания для привлечения виновных к уголовной ответственности? Каким образом этот состав отныне следует разграничивать со смежным административным правонарушением, предусмотренным ст. 6.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях («Нарушение санитарно-эпидемиологического благополучия населения»), которая ранее вполне успешно применялось по аналогичным фактам?

Руководствуясь этой логикой, в следующий раз законодатель может диспозицию ст. 264 УК РФ, которой предусмотрена ответственность за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека, также дополнить словами «либо создавшее угрозу наступления таких последствий». И можно будет привлекать к уголовной ответственности всех водителей, например, проехавших перекресток на запрещающий сигнал светофора. Ведь это потенциально может привести к тяжкому вреду здоровью или смерти человека.

Но где же в рассмотренных случаях будет проходить грань между преступным и непреступным? Имеются серьезные опасения, что такие «каучуковые» нормы будут применяться произвольно, как вздумается конкретному правоприменителю. Это и есть прямой путь к безграничному расширению уголовной репрессии, от которого до правового беспредела — один шаг.

Например, на сайте РИА Новости приводятся следующие примеры сомнительного возбуждения уголовных дел по ст. 236 УК РФ. В начале апреля 2020 года в Чувашии задержали женщину, нарушившую карантин и на автобусе отправившуюся из Москвы в Чебоксары. Добравшись до места, она почувствовала себя плохо, тест на коронавирус показал положительный результат. «По версии следствия, ее действия могли повлечь по неосторожности

Стр.29

массовое заболевание людей, так как во время "бегства" она успела пообщаться с 26 людьми, — сообщили в республиканском управлении МВД. — Следственный отдел возбудил уголовное дело по статье 236 УК России». Здесь же сообщается о том, что в г. Санкт-Петербурге возбудили уголовное дело по рассматриваемой статье УК РФ в отношении 36-летнего мужчины и 32-летней женщины, нарушивших карантин*.

Представляется, что в данных случаях идет подмена санитарных и медицинских мероприятий необоснованной уголовно-правовой репрессией. При том что и опасность самого заболевания коронави- русом, и применяемые государством меры многие ведущие специалисты — врачи и эпидемиологи (например, доктора медицинских наук И. А. Гундаров, Н. Н. Филатов, А. Г. Чучалин, А. А. Редько и др.) подвергают сомнению.

Согласно судебной статистике, за первое полугодие 2020 года по ст. 236 УК РФ осуждено 7 человек. На первый взгляд, в масштабах страны немного. Но если принять во внимание, что уголовно-правовая норма в новой редакции действовала всего три месяца, и сравнить эти данные с первым полугодием 2019 года, когда лиц, осужденных по данной статье, было всего трое, а за весь 2019 год — всего 6 человек**, наметившуюся тенденцию следует признать тревожной. Сколько осужденных по данной статье будет, когда «маховик уголовной репрессии» раскрутится в полную силу? Не придется ли потом Президенту России вмешиваться в процесс применения данной нормы, как несколько лет назад произошло в случае со ст. 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»)?

Одновременно критикуемым Федеральным законом многократно ужесточены санкции ст. 236 УК РФ. По части первой сейчас предусмотрены: штраф в размере от 500 тысяч до 700 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от 1 года до 18 месяцев (ранее — штраф до 80 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 6 месяцев); либо лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от 1 года до 3 лет (ранее — до 3 лет); либо ограничение свободы на срок до 2 лет (ранее — до 1 года); либо принудительные работы на срок до 2 лет (ранее не было); либо лишение свободы на тот же срок (ранее не было). Обязательные и исправительные работы из санкции исключены.

Ужесточена санкция части второй статьи, штраф по которой установлен в размере от 1 до 2 миллионов рублей (!), ранее его в санкции не было; увеличены минимальные сроки принудительных работ и лишения свободы; введено ограничение свободы на срок от 2 до 4 лет; исключены обязательные и исправительные работы. Нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц, выделенное в самостоятельную часть третью статьи, отныне наказывается принудительными работами на срок от 4 до 5 лет либо лишением свободы на срок от 5 до 7 лет, т. е. является уже тяжким преступлением.

При формулировании указанных санкций, как и диспозиции, законодатель также не утруждал себя каким-либо обоснованием именно этих видов и размеров наказания. Нет даже элементарного согласования с другими составами преступлений, в том числе в рамках одной главы Уголовного кодекса, что, по нашему мнению, является основным критерием справедливости наказания. Особенно это показательно применительно к размерам штрафа.

Например, за производство, хранение, перевозку либо сбыт товаров и продукции,

Стр.30

выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности (ч. 1 ст. 238 УК РФ), размер штрафа — до 300 тысяч рублей, за то же деяние, совершенное организованной группой (ч. 2 ст. 238), — от 100 тысяч до 500 тысяч рублей.

Также существенно меньший размер штрафа предусмотрен в уголовном законе за большинство экономических преступлений, например, за принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения (ст. 179 УК РФ), преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ), уклонение от уплаты налогов и сборов с организации (ст. 199 УК РФ) и др. Даже за получение взятки за незаконные действия или бездействие (ч. 3 ст. 290 УК РФ) штраф предусмотрен меньше, чем по ч. 2 ст. 236 УК РФ, — от 500 тысяч до 2 миллионов рублей.

То есть за многие деяния, приносящие регулярный преступный доход, штраф предусмотрен в размере значительно меньшем, чем за нарушение санитарно-эпидемиологических правил. Чем объясняются столь «драконовские» размеры штрафа по рассматриваемой ст. 236 УК РФ? Относительно других видов наказания и их размеров, отнесения данного деяния частично к числу тяжких преступлений решения законодателя также не выдерживают никакой критики, не соответствуют ни принципу экономии мер уголовной репрессии, ни главенствующей ранее идее гуманизации уголовного законодательства.

Две новые статьи — ст. 207.1 и 207.2 УК РФ, в которых предусмотрена ответственность соответственно за публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия, введенные в Уголовный кодекс Российской Федерации Федеральным законом от 1 апреля 2020 г. № 100-ФЗ, являются не более продуманными, чем ст. 236 УК РФ. Даже беглый просмотр данных статей позволяет сделать предварительный вывод о том, что они содержат в себе угрозу преследования инакомыслящих.

Таким образом, подводя итог проведенному исследованию, предлагаем признать Федеральный закон от 1 апреля 2020 г. № 100-ФЗ не соответствующим целям и задачам уголовного законодательства.

Список источников

1. Коробеев А. И. Уголовно-правовая политика России: от генезиса до кризиса : монография. Москва : Юрлитинформ, 2019. 352 с. ISBN 978-54396-1926-9.

2. Давыдова М. Л. Теоретические проблемы определения понятия юридической техники в отечественной теории права // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5, Юриспруденция. 2007. № 9. С. 23—32.

3. Томин В. А. Юридическая техника : учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. Санкт-Петербург : С.-Петерб. юрид. ин-т (фил.) Акад. Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2018. 88 с.

4. Бабаев М. М., Пудовочкин Ю. Е. Российская уголовная политика XXI века : монография. Москва : Юрлитинформ, 2020. 200, [2] с. (Уголовное право). ISBN 978-5-4396-1969-6.

5. Наумов А. В. О «ключевых» аспектах реформы УК РФ // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке : материалы XVII Между- нар. науч.-практ. конф., Москва, 23 — 24 января 2020 г. / Моск. гос. юрид. ун-т им. О. Е. Кутафина (МГЮА). Москва : РГ-Пресс, 2020. ISBN 978-5-99880922-4. С. 41—44.

References

1. Korobeev A. I. Ugolovno-pravovaya politika Rossii: ot genezisa do krizisa : monografiya. Moskva : YUrlitinform, 2019. 352 s. ISBN 978-5-4396-1926-9.

2. Davydova M. L. Teoreticheskie problemy opredeleniya ponyatiya yuridicheskoj tekhniki v otechestvennoj teorii prava // Vestnik Volgogradsko- go gosudarstvennogo universiteta. Seriya 5, YUris- prudenciya. 2007. № 9. S. 23 — 32.

3. Tomin V. A. YUridicheskaya tekhnika : ucheb. posobie. 2-e izd., pererab. i dop. Sankt-Peter- burg : S.-Peterb. yurid. in-t (fil.) Akad. General'noj prokuratury Rossijskoj Federacii, 2018. 88 s.

4. Babaev M. M., Pudovochkin YU. E. Rossijskaya ugolovnaya politika XXI veka : monografiya. Moskva : YUrlitinform, 2020. 200, [2] s. (Ugolovnoe pravo). ISBN 978-5-4396-1969-6.

5. Naumov A. V. O «klyuchevyh» aspektah re- formy UK RF // Ugolovnoe pravo: strategiya razvi- tiya v XXI veke : materialy XVII Mezhdunar. nauch.- prakt. konf., Moskva, 23 — 24 yanvarya 2020 g. / Mosk. gos. yurid. un-t im. O. E. Kutafina (MGYUA). Moskva : RG-Press, 2020. ISBN 978-5-9988-0922-4. S. 41—44.

Стр.31