РОЛЬ ПРАКТИКООБРАЗУЮЩИХ ДОКУМЕНТОВ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В РЕШЕНИИ ВОПРОСОВ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ ГЛАВОЙ 25 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА (НА ПРИМЕРЕ КВАЛИФИКАЦИИ НЕЗАКОННОГО ОБОРОТА НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ)

к особой роли этого Постановления Конституционного Суда Российской Федерации как в известном смысле скрепы, соединяющей официально выраженные взгляды Пленума Верховного Суда Российской Федерации и нормы Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) об обратной силе уголовного закона.

В июне 2015 года высший судебный орган существенно изменил подход к уголовно-правовой оценке незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества (далее — наркотики, наркотические средства).
Объективная сторона незаконного сбыта наркотических средств, согласно прежнему ее пониманию, включала приобретение наркотиков, а равно другие действия, предшествующие собственно передаче (иным способам реализации) их другому лицу, поэтому Пленум указывал: «В тех случаях, когда передача наркотического средства... осуществляется в ходе проверочной закупки, проводимой представителями правоохранительных органов в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ (с последующими изменениями) "Об оперативно-розыскной деятельности", содеянное следует квалифицировать по части 3 статьи 30 и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ, поскольку в этих случаях происходит изъятие наркотического средства. из незаконного оборота.

<.>

Если лицо незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает или перерабатывает наркотические средства. в целях последующего сбыта этих средств или веществ, но умысел не доводит до конца по не зависящим от него обстоятельствам, содеянное при наличии к тому оснований подлежит квалификации по части 1 статьи 30 УК РФ и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ как приготовление к незаконному сбыту наркотических средств.»*

В соответствии же с новой трактовкой состава сбыта наркотических средств «под незаконным сбытом наркотических средств. следует понимать незаконную деятельность лица, направленную на их возмездную либо безвозмездную реализацию (продажа, дарение, обмен, уплата долга, дача взаймы и т. д.) другому лицу (далее — приобретателю).

<.>

Незаконный сбыт следует считать оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств... независимо от их фактического получения приобретателем, в том числе когда данные действия осуществляются в ходе проверочной закупки или иного оперативно-розыскного мероприятия, проводимого в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". Изъятие в таких случаях сотрудниками правоохранительных органов из незаконного оборота указанных средств... не влияет на квалификацию преступления как оконченного.

<.>

Если лицо в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств. незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает эти средства. тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию и составляющие часть объективной стороны сбыта, однако по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства. приобретателю, то такое лицо несет уголовную ответственность за покушение на незаконный сбыт этих средств.» (курсив наш. — П. Я.)**

Такой подход имеет известные нормативные основания, поскольку в ч. 3 ст. 30 УК РФ

Стр.75

к объективной стороне состава отнесены действия (бездействие), пусть и непосредственно, но еще только направленные на совершение преступления [1]. Понятно, что данным в 2015 году разъяснением Пленума Верховного Суда Российской Федерации ответственность с учетом ст. 66 УК РФ за соответствующее деяние ужесточена.

Также постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» в действовавшей до 30 июня 2015 года редакции действия посредника в сбыте или приобретении наркотических средств предписывалось квалифицировать как соучастие в сбыте или в приобретении наркотических средств в зависимости от того, в чьих интересах (сбытчика или приобретателя) действует посредник*. Такой взгляд на действия посредника исключал вменение ему группового сбыта наркотических средств, а при наличии к тому оснований (если он действовал в интересах приобретателя) — и соучастия в сбыте.

Действующая же редакция документа рассматривает только, казалось бы, один из вариантов — когда посредник передает наркотики приобретателю по просьбе их владельца: «В случае, когда лицо передает приобретателю наркотические средства... по просьбе (поручению) другого лица, которому они принадлежат, его действия следует квалифицировать как соисполнительство в незаконном сбыте указанных средств»**.

Вместе с тем очевиден тот факт, что, говоря о лице, действующем по просьбе другого лица, которому принадлежат наркотики, Пленум имеет в виду того, кто ранее определялся им как посредник, и теперь его действия предписано оценивать как соисполнительство, а не как соучастие (пособничество), что требует вменения обоим этим лицам состава группового сбыта наркотических средств.

Таким образом, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в 2015 году ввел такие правила квалификации за ряд действий, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, которые усиливают за них ответственность [2; 3; 4]. У судов закономерно возник вопрос, который можно интерпретировать так: содержит ли новая редакция просто правила квалификации и тогда находившиеся на момент принятия Постановления Пленума от 30 июня 2015 г. № 30 в производстве судов уголовные дела должны быть возвращены прокурору в порядке, предусмотренном ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, на основании п. 6 ч. 1 этой статьи, либо в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» с 30 июня 2015 года стали содержаться положения, применять которые можно только с учетом ст. 10 УК РФ?

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в Письме от 10 июля 2015 г. № 7-ВС-4284/12 дал судам ответ, которым можно подтвердить вторую точку зрения. Он указал, что «разъяснения, сформулированные Пленумом Верховного Суда РФ в абзаце 1 пункта 13 и пунктах 13.1, 13.2, 15.1 Постановления от 15 июня 2006 года № 14 (в редакции Постановления от 30 июня 2015 г. № 30), обязательны для нижестоящих судов применительно к рассмотрению уголовных дел о преступлениях, совершенных после 30 июня 2015 года»***.

Стр.76

То есть предписания высшего судебного органа, требующие более строгой уголовно-правовой оценки содеянного, не признаны имеющими обратную силу. Вместе с тем прямой ссылки на ст. 10 УК РФ письмо не содержит, при том, однако, что в нем воспроизведено процитированное в начале настоящей статьи утверждение Конституционного Суда Российской Федерации об обязательности даваемого высшим судом толкования закона для нижестоящих судов на будущее время.

С некоторыми оговорками, но поддерживают идею о восприятии изменений в позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации как, по сути, трансформации уголовного закона, предусмотренного ст. 10 УК РФ, многие криминалисты [5; 6; 7; 8; 9; 10]. Но интерес представляет и то, как относится к этой идее правоприменитель. Изучение практики показало, что суды нередко стали толковать обсуждаемые изменения позиции Пленума со ссылкой не только на названное Постановление Конституционного Суда Российской Федерации, но и на норму об обратной силе уголовного закона.

Об изменении понимания начала выполнения объективной стороны сбыта наркотических средств.

«С учетом названной позиции Конституционного Суда РФ разъяснения, сформулированные в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 14 от 15 июня 2006 года (в редакции Постановления № 30 от 30 июня 2015 года), в абзаце первом п. 13 и пп. 13.1, 13.2, 15.1, ухудшающие положение осужденного Т. В., во взаимосвязи с положениями ст. 10 УК РФ, обязательны для нижестоящих судов применительно к рассмотрению уголовных дел о преступлениях, совершенных после 30 июня 2015 года, тогда как Т. В. преступления совершены 11 апреля и 14 мая 2014 года. На основании вышеприведенного приговор в отношении Т. В. подлежит изменению, его действия по инкриминированным преступлениям от 11 апреля 2014 года и от 14 мая 2014 года следует квалифицировать по ч. 1 ст. 30, п. «а» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ как приготовление к совершению двух незаконных сбытов наркотических средств в значительном размере, организованной группой, одно из которых — в исправительном учреждении»*.

Об изменении понимания окончания выполнения объективной стороны сбыта наркотических средств.
С учетом позиции Конституционного Суда Российской Федерации, а также ст. 10 УК РФ действия осужденного, совершенные до принятия Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. № 30, квалифицированы исходя из прежней редакции Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»: «...учитывая, что сбыт наркотических средств осуществлен Б. в ходе проверочной закупки, проведенной 25, 26 апреля 2012 года, то есть до внесения изменений Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 года № 30 в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 года, действия Б. по данному эпизоду подлежат переквалификации с п. «б» ч. 2 ст. 228.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, психотропных веществ, совершенный в крупном размере»**.

Об изменении квалификации действий посредника в сбыте наркотических средств.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что действия в интересах иного лица не имеют правового значения для квалификации совершенного К. преступления, поскольку, как указано в приговоре, согласно п. 15.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступле

Стр.77

ниях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» такие действия следует квалифицировать как соисполнительство в незаконном сбыте наркотических средств, т. е. как непосредственное участие в совершении преступления совместно с иными лицами. Между тем, указала вышестоящая судебная инстанция, этот пункт Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14, о квалификации действий посредника в сбыте или приобретении наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, был введен Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. № 30, тогда как К. совершил преступные действия 6 января 2015 г. Согласно же ранее содержавшимся разъяснениям в абзаце 4 п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14, в редакции от 23 декабря 2010 г., действия посредника в сбыте или приобретении наркотических средств следовало квалифицировать как соучастие в сбыте или в приобретении наркотических средств в зависимости от того, в чьих интересах (сбытчика или приобретателя) действовал посредник. С учетом этих соображений областной суд заключил, что «изменения правоприменительной практики, изложенные в пункте 15.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ, свидетельствуют об ухудшении положения осужденного К. и не могут быть применены в силу положений ст. 10 УК РФ». Упомянул он и Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21 января 2010 г. № 1-П. Действия К. квалифицированы судом по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ как пособничество в покушении на сбыт наркотических средств в особо крупном размере*.

Таким образом, правоприменение вслед за немалым числом криминалистов возлагает на постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации как выразителя позиции высшего суда роль, которую при строгом толковании норм о действии уголовно-правовых предписаний во времени дозволено выполнять исключительно уголовному закону. И наиболее ярко эти взгляды представителей доктрины и судей оказались выражены при решении вопросов квалификации преступлений, предусмотренных главой 25 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Список источников

1. Яни П. С. Неопределенность уголовного закона порождает неразрешимые проблемы правоприменения // Законность. 2020. № 6. С. 32—37.
2. Аниканов А. К. Квалификация незаконного приобретения наркотического средства для другого лица // Уголовное право. 2018. № 2. С. 11—15.
3. Бурмин Д. С. Современный подход к юридической оценке действий посредника в приобретении наркотиков // Законность. 2020. № 1. С. 47—51.
4. Токманцев Д. В., Винокуров В. Н. Новые правила квалификации незаконного приобретения и незаконного сбыта наркотических средств // Уголовное право. 2016. № 1. С. 62 — 67.
5. Васильченко А. Прецедентный характер правоположений в уголовно-правовом регулировании // Уголовное право. 2014. № 3. С. 19—25.
6. Карабанова Е. Н. Проблемы квалификации многообъектных насильственных преступлений, совершенных в соучастии // Уголовное право. 2017. № 5. С. 57—64.
7. Кирюшкин М. В. Проблемы применения новых правил квалификации действий, совершенных в целях сбыта наркотических средств // Уголовное право. 2016. № 1. С. 34—40.
8. Ображиев К. В. Действие уголовно-правовых норм во времени: проблемы теории и практики // Уголовное право. 2016. № 2. С. 59 — 66.
9. Пикуров Н. Установление пределов действия уголовного закона во времени с учетом межотраслевых связей // Уголовное право. 2012. № 5. С. 102 — 106.
10. Шиханов В. Н. Освобождение от уголовной ответственности по примечаниям к статьям Особенной части УК РФ // Законность. 2020. № 2. С. 41—45.
11. Ображиев К. Постановления Пленума Верховного Суда РФ как формальные (юридические) источники российского уголовного права // Уголовное право. 2008. № 4. С. 40—45.

Стр.78

References

1. YAni P. S. Neopredelennost' ugolovnogo zako- na porozhdaet nerazreshimye problemy pravoprime- neniya // Zakonnost'. 2020. № 6. S. 32 — 37.
2. Anikanov A. K. Kvalifikaciya nezakonnogo pri- obreteniya narkoticheskogo sredstva dlya drugogo lica // Ugolovnoe pravo. 2018. № 2. S. 11—15.
3. Burmin D. S. Sovremennyj podhod k yuri- dicheskoj ocenke dejstvij posrednika v priobretenii narkotikov // Zakonnost'. 2020. № 1. S. 47—51.
4. Tokmancev D. V., Vinokurov V. N. Novye pravila kvalifikacii nezakonnogo priobreteniya i nezakonnogo sbyta narkoticheskih sredstv // Ugolovnoe pravo. 2016. № 1. S. 62—67.
5. Vasil'chenko A. Precedentnyj harakter pravo- polozhenij v ugolovno-pravovom regulirovanii // Ugolovnoe pravo. 2014. № 3. S. 19 — 25.
6. Karabanova E. N. Problemy kvalifikacii mno- goob''ektnyh nasil'stvennyh prestuplenij, sovershen- nyh v souchastii // Ugolovnoe pravo. 2017. № 5. S. 57—64.
7. Kiryushkin M. V. Problemy primeneniya novyh pravil kvalifikacii dejstvij, sovershennyh v celyah sbyta narkoticheskih sredstv // Ugolovnoe pravo. 2016. № 1. S. 34—40.
8. Obrazhiev K. V. Dejstvie ugolovno-pravovyh norm vo vremeni: problemy teorii i praktiki // Ugolovnoe pravo. 2016. № 2. S. 59 — 66.
9. Pikurov N. Ustanovlenie predelov dejstviya ugolovnogo zakona vo vremeni s uchetom mezho- traslevyh svyazej // Ugolovnoe pravo. 2012. № 5. S. 102—106.
10. SHihanov V. N. Osvobozhdenie ot ugolov- noj otvetstvennosti po primechaniyam k stat'yam Osobennoj chasti UK RF // Zakonnost'. 2020. № 2. S. 41—45.
11. Obrazhiev K. Postanovleniya Plenuma Ver- hovnogo Suda RF kak formal'nye (yuridicheskie) is- tochniki rossijskogo ugolovnogo prava // Ugolovnoe pravo. 2008. № 4. S. 40—45.

Стр.79