КриминалистЪ. 2013. №1(12)


Страницы 43-48


ВСЕ СТАТЬИ
Обложка

Содержание

Любавина М. А. Некоторые проблемы уголовной ответственности лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях

Безбородов Д. А. О признаке «множество участников» в совместном совершении преступления

Краев Д. Ю. Некоторые вопросы квалификации убийств, сопряженных с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера

Щербич Л. А. К вопросу об ответственности за содержание притона

Шадрин В. С. Доказательственная деятельность государственного обвинителя

Ларинков А. А. Вопросы проверки доказательств на стадии судебного разбирательства: теоретические и практические аспекты

Шиплюк В. А. Круг лиц, имеющих право на реабилитацию в порядке главы 18 УПК РФ (проблемы определения)

Киселев А. А. Защита права потерпевшего на возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением

Сычев Д. А. Уголовно-процессуальные функции прокурора, осуществляемые в ходе досудебного производства

Серова Е. Б. Транснациональная организованная преступная группа: криминалистическое понятие и признаки

Холопов А. В. Использование научно-технических средств для обеспечения наглядности представляемой информации в государственном обвинении

Баркалова Е. В. К вопросу об определении вреда при расследовании преступлений против собственности

Григорьева М. А. Анализ и оценка прокурором материалов уголовных дел о взяточничестве

Смирнов В. П., Смирнова Т. Г. Актуальные вопросы комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (КСППЭ) суицида

Бурмистрова Е. А. Современное законодательство об охране объектов культурного наследия народов Российской Федерации

Головко И. И. К вопросу определения предмета деятельности прокурора по защите трудовых прав и свобод граждан в гражданском судопроизводстве

Разногузов К. Г. Институт уполномоченного по защите прав предпринимателей и специализированные подразделения по защите прав предпринимателей в органах прокуратуры: вопросы организации и взаимодействия

Честнов И. Л. Механизм конструирования права: на примере института административных правонарушений в России

Грушевая Е. П. Правовые позиции судебной системы по вопросу компенсации нематериального вреда, причиненного субъектам предпринимательства актами публичной власти

Чернышева Л. А О некоторых актуальных проблемах правового регулирования охраны труда

Константинов К. Б. К вопросу о модернизации законодательства об интеллектуальных правах в сети «Интернет»

Новое в криминалистике ( А. В. Холопов)

Сведения об авторах и составителях

Рейтинг@Mail.ru

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

 А. А. КИСЕЛЕВ

ЗАЩИТА ПРАВА ПОТЕРПЕВШЕГО НА ВОЗМЕЩЕНИЕ ИМУЩЕСТВЕННОГО ВРЕДА,
ПРИЧИНЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЕМ


В последние годы уголовный процесс России был подвергнут серьезному реформированию. Одним из главных приоритетов реформы стало отношение к человеку, личности. Актуальность и важность проблемы возмещения вреда, причиненного преступным посягательством, подтверждена многочисленными работами ученых и правоприменителей. Свидетельством тому является и то, что защита интересов потерпевших от преступлений физических и юридических лиц обозначена законодателем в ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) в качестве первоочередного назначения уголовного судопроизводства. Вместе с тем не утихают споры по поводу совершенствования уже существующих норм, закрепляющих право потерпевшего на возмещение вреда, причиненного преступлением, а также правоприменительной практики.

Тема возмещения имущественного вреда, причиненного преступлением, очень объемна, и рассмотреть ее комплексно в одной статье не представляется возможным, поэтому остановимся на некоторых проблемах возмещения имущественного вреда потерпевшему.

Согласно ч. 1 ст. 42 УПК РФ потерпевший — это физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения вреда его имуществу и деловой репутации. При этом юридическим основанием для признания лица потерпевшим является оформление должностным лицом соответствующего постановления, в котором помимо прочего указываются вид и размер причиненного вреда. Фактическим основанием для признания физического лица потерпевшим является факт причинения ему непосредственно преступлением физического, имущественного, морального вреда. Для юридического лица фактическим основанием для признания потерпевшим является факт причинения вреда его имуществу и деловой репутации.

В юридической литературе активно обсуждаются пути решения проблемы возмещения потерпевшему вреда. Право потерпевшего на возмещение причиненного преступлением вреда — его неотъемлемое право, «один из важнейших показателей правосудия»(1). О праве потерпевшего на полное возмещение вреда писали А. Г. Мазалов и В. М. Савицкий. Полное возмещение причиненного преступлением вреда потерпевшему предлагает возвести в ранг уголовно-правового принципа Н. И. Коржанский. В целях надлежащего обеспечения прав и законных интересов потерпевшего, по мнению В. Е. Батюковой, «должен главенствовать принцип restitutio in intecrum, выражающийся в полном восстановлении в первоначальном виде прав и законных интересов потерпевшего, ущемленных в результате совершения преступного деяния»(2). Об устранении и возмещении причиненного материального и морального вреда потерпевшему пишет Т. В. Кленова. В свою очередь, Т. Ю. Погосян наделяет потерпевшего правом «требовать от преступника и государства восстановления его законных прав и интересов»(3).

Стр.43

Уголовно-процессуальный закон, используя термин «имущественный вред», не дает его определения.

Для того чтобы раскрыть содержание имущественного вреда, подлежащего возмещению потерпевшему, необходимо исходить из его уголовно-процессуальной природы, при этом учитывая требования иных отраслей права, в частности ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ).

Согласно гражданскому законодательству имущественный вред — это расходы, которые необходимо произвести для восстановления нарушенного права, а также утрата или повреждение имущества (реальный ущерб); неполученные доходы, которые лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Под обеспечением возмещения причиненного преступлением имущественного вреда необходимо понимать всю совокупность предпринимаемых действий и возникающих при их производстве отношений, призванных гарантировать выполнение соответствующей задачи уголовного судопроизводства.

Возмещение вреда, причиненного в результате совершения преступления, осуществляется на стадиях: возбуждения уголовного дела, предварительного расследования, судебного разбирательства, исполнения приговора.

Независимо от формы ходатайства, а также от того, поступило ли оно от потерпевшего вообще, следователь при наличии достаточных данных о причинении преступлением имущественного вреда обязан предпринять процессуальные действия, направленные на возможно полное возмещение причиненного ущерба. К таким мерам относятся действия следователя, направленные:
на установление лиц, несущих материальную ответственность за причиненный вред;
розыск имущества, подлежащего взысканию;
наложение ареста на это имущество;
принятие мер по его сохранности, с тем чтобы судебный исполнитель мог реально задействовать это имущество для возмещения материального вреда при соответствующем приговоре суда
(1).

В настоящее время основным источником возмещения вреда потерпевшему от преступления является возмещение вреда виновным в порядке гражданского иска, который заявляется потерпевшим при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства (чч. 3, 4 ст. 42, ст. 44 УПК РФ). Гражданский иск потерпевшего — практически единственный универсальный способ возмещения вреда, причиненного преступлением(2). Однако несмотря на это, при реализации данного правового института в настоящее время возникают проблемы, которые препятствуют восстановлению прав потерпевшего от преступления.

Так, согласно теории уголовного права невменяемое лицо не является субъектом преступления. Поэтому содержание нормы, закрепленной в ч. 1 ст. 42 УПК РФ, не распространяется на случаи, когда пострадавшему вред причинен невменяемым лицом. Но ведь и при наличии последнего обстоятельства вред не перестает быть таковым. Налицо необоснованное сужение процессуальных гарантий потерпевшего.

Не урегулирован в российском процессуальном законодательстве и механизм защиты прав и законных интересов потерпевшего в случае, если в ходе досудебного производства по уголовному делу не установлено лицо, совершившее преступление. При наличии данного обстоятельства производство по уголовному делу сводится к выполнению формальных процедур, реализация которых ни в какой степени не защищает права и законные интересы потерпевшего, хотя отправной точкой уголовного судопроизводства в большинстве случаев выступает появление лица,

Стр.44

которому противоправными действиями причинен вред(1).

Согласно п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ основанием отказа в возбуждении уголовного дела или его прекращения является смерть подозреваемого или обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего. Все вроде бы правильно, а какова судьба потерпевшего, гражданского истца и их права на возмещение ущерба, причиненного преступлением? Ибо в соответствии с ч. 2 ст. 44 УПК РФ гражданский иск может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции. Таким образом, если нет уголовного дела, то нет и возможности признания потерпевшего гражданским истцом в уголовном судопроизводстве(2).

Кроме того, законодатель в УПК РФ закрепил возможность прекращения уголовного дела за примирением сторон в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в преступлении, если лицо, впервые совершившее преступление, примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред, распространив его не только на преступления небольшой тяжести, но и на преступления средней тяжести (ст. 25 УПК РФ).

Как показывает судебная практика, примирение в большинстве случаев напрямую связано с возмещением подсудимым потерпевшему вреда, причиненного преступлением. Прекращение дела за примирением сторон влечет за собой оставление гражданского иска без рассмотрения (ч. 4 ст. 213, ч. 10 ст. 246, ч. 2 ст. 306 УПК РФ).

Однако далеко не всегда подсудимый в состоянии выплатить потерпевшему сразу всю сумму, требуемую в качестве возмещения и (или) компенсации вреда, причиненного преступлением. Именно данное обстоятельство часто служит препятствием для прекращения дела за примирением сторон. Потерпевший, предъявивший гражданский иск, не надеясь на добровольное возмещение (компенсацию) вреда, причиненного преступлением, добивается вынесения судом обвинительного приговора именно как процессуального документа, на основании которого он сможет возбудить исполнительное производство в отношении осужденного. И с логикой его поведения трудно спорить. Действительно, в случае прекращения дела за примирением сторон суд выносит соответствующее постановление, оставляя заявленный гражданский иск без рассмотрения. Таким образом, в случае уклонения лица, в отношении которого уголовное дело было прекращено, от добровольного возмещения (компенсации) вреда, потерпевший вынужден будет вновь обращаться в суд в порядке гражданского судопроизводства. При этом постановление о прекращении уголовного дела в силу ч. 4 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (ГПК РФ) не создает преюдиции при рассмотрении дела в гражданском порядке, что вызывает необходимость для потерпевшего нести бремя доказывания иска в полном объеме(3). В связи с вышеизложенным, а также с целью совершенствования механизма реализации права потерпевшего на возмещение имущественного вреда следует рассматривать данный правовой институт с разных позиций, в том числе как часть уголовно-правового воздействия, как принудительно исполняемую виновным уголовно-правовую обязанность.

Современные российские реалии рисуют вполне осязаемые перспективы расширения возможностей реализации права потерпевшего на возмещение вреда, причиненного преступлением, за счет средств виновного именно в рамках уголовно-правовых отношений. Речь идет прежде

Стр.45

всего о добровольном возмещении вреда, которое рассматривается как положительное посткриминальное поведение виновного.

Действующее законодательство придает особое значение позитивным действиям виновного в отношении потерпевшего: устанавливаются специальные правила назначения наказания, направленные на его смягчение (ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ)). Следует позитивно оценить данную норму УК РФ, стимулирующую положительное посткриминальное поведение виновного, которая соответствует современным представлениям о восстановлении прав потерпевших.

Обосновывая целесообразность введения данного вида наказания, Б. В. Сидоров указывает: «Это служило бы реальным подтверждением уважения к жертвам преступлений со стороны закона, означало бы признание их человеческого достоинства преступником и судом, позволило бы избавиться от оскорбительной и изнуряющей процедуры доказывания своих прав на возмещение причиненного вреда в порядке искового производства в суде, наконец, способствовало бы достижению целей наказания»(1).

Назначенное в качестве основного или дополнительного наказания возмещение причиненного вреда будет способствовать реализации цели восстановления социальной справедливости. Обеспеченное принудительной силой государства, такое наказание приведет к скорейшему реальному восстановлению статуса потерпевшего, что устранит его вторичную виктимизацию. Интересны выводы, изложенные в рабочем документе Десятого конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями: «Согласно проведенному исследованию многие потерпевшие предпочли бы получить компенсацию от правонарушителя... Если выплата компенсации присуждена вместо лишения свободы или штрафа, вполне может оказаться, что это выгодно как потерпевшему, так и правонарушителю. Выплата компенсации правонарушителем представляет собой прямой способ привлечения его к ответственности за противоправные действия и в то же время отвечает финансовым и моральным интересам потерпевшего»(2). Это, в свою очередь, не означает, что необходимо заменять лишение свободы компенсацией вреда, но хотим обратить внимание на высказанную авторами рабочего документа важную мысль: введение компенсации в рамки уголовной ответственности отвечает интересам противостоящих сторон социального конфликта. Рассуждая о применении наказания в виде лишения свободы, Е. Р. Азарян справедливо отмечает, что оно «не должно препятствовать возможности восстановления причиненного потерпевшему материального ущерба, в противном случае соответствующую компенсацию причиненного ущерба должно взять на себя государство. Это также необходимо учитывать при законодательном установлении порядка зачета наказания в виде лишения свободы, согласно ст. 72 УК РФ, Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. (Минск), а также соответствующих международных договоров и соглашений»(3).

В необходимости компенсации причиненного потерпевшему ущерба государством убеждены многие исследователи, в частности В. В. Батуев не без основания утверждает: «Поскольку при совершении преступления и причинения вреда потерпевшему есть вина не только преступника, но и самого государства, не обеспечившего для граждан безопасность, следует признать, что потерпевший вправе рассчитывать на возмещение вреда в полном объеме, в том числе за счет средств государства. Если преступление не было предотвращено, должен действовать принцип

Стр.46

государственной ответственности за его совершение. Государство является гарантом соблюдения прав общества в целом и каждой личности в отдельности. Потерпевший вправе требовать от государства восстановления своих прав, в том числе и имущественных»(1).

Эти рассуждения становятся еще убедительнее, если обратить внимание на статистические данные, приведенные Судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации. Так, в первом полугодии 2012 г. общая сумма ущерба от преступлений, определенная по судебным актам, составила в результате совершения хищений 10 988 819 078 р., других преступлений — 4 491 940 099 р. Из них по принадлежности к видам собственности от хищений (других преступлений): государственной — 623 239 903 р. (3 448 398 711 р.); муниципальной — 80 917 556 р. (55 549 773 р.); общественных организаций (объединений) — 475 711 040 р. (32 062 694 р.); частной юридических лиц — 4 169 290 221 р. (369 280 193 р.); частной физических лиц — субъектов предпринимательства — 1 771 400 288 р. (54 504 899 р.); личному имуществу граждан — 3 868 260 070 р. (532 143 829 р.). При этом из присужденных сумм ущерба в указанный период взыскано всего от хищений — 649 246 889 р., от других преступлений — 354 597 674 р.(2), что составляет 6% и 23% соответственно. При этом возмещение ущерба производится только при наличии приговора суда. Как упоминалось выше, потерпевший не может рассчитывать на возмещение вреда, причиненного преступлением, в случае, если преступник не установлен или установлен, но скрывается от следствия и соответственно не может быть привлечен к уголовной ответственности. Таким образом, более трети потерпевших лишены возможности возмещения вреда, поскольку виновные в их совершении лица не установлены(3).

В Российской Федерации была предпринята попытка на законодательном уровне установить положение о возмещении государством ущерба, причиненного собственнику преступлением. Речь идет о ч. 3 ст. 30 Закона РСФСР «О собственности в РСФСР» от 24 декабря 1990 г.(4) Экономическая и организационная необоснованность введенной нормы не позволила применить ее; 1 января 1995 г. этот Закон был отменен. По выражению М. В. Феоктистова, первоначально вполне удачная и справедливая идея возмещения ущерба, причиненного преступлением, за счет средств государства потерпела полное фиаско, а при разработке нового ГК РФ о ней просто забыли(5).

Сегодня государство возмещает вред потерпевшим лишь от некоторых категорий преступлений (терроризм, посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных и контролирующих органов). В связи с принятием Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ следует говорить о расширении круга лиц, которым оказывается социальная помощь. Социальная защита оказывается всем категориям лиц, охватываемым понятием «защищаемые лица», в том числе и «жертвам преступления», т. е. лицам, которым преступлением вред причинен, но они не признаны потерпевшими в порядке ст. 42 УПК РФ, при условии, что жертва

Стр.47

способствует раскрытию или предупреждению преступления. Основаниями применения мер социальной защиты в соответствии со ст. 17 указанного Закона являются гибель (смерть) защищаемого лица, причинение ему телесного повреждения или иного вреда его здоровью в связи с его участием в уголовном судопроизводстве. Отсюда следует, что меры социальной защиты, определенные ст. 15 этого Закона, применяются к «жертвам преступления» во избежание вторичной виктимизации, обусловленной их участием в уголовном судопроизводстве(1).

Кроме изложенных выше вариантов реализации права потерпевшего на возмещение причиненного преступлением имущественного вреда, по мнению исследователей, «в Российской Федерации представляется целесообразным использование такой апробированной практикой формы, как производство необходимых выплат через созданные для этих целей социальные фонды»(2).

В большинстве стран из государственных фондов компенсируется лишь вред, причиненный жизни и здоровью граждан (США, Великобритания, Германия, Австралия, Япония и др.), остальные виды ущерба, как правило, государством не возмещаются. Однако разветвленная система обязательного страхования в значительной мере обеспечивает компенсационные выплаты пострадавшим.

Этот путь представляется наиболее предпочтительным. Многие исследователи давно говорят о том, что в России необходимо также создание государственного и общественного фондов: государственного фонда — для возмещения вреда, причиненного здоровью и жизни жертв преступлений, общественного — для возмещения вреда, причиненного собственности жертв преступлений. Причем средства данных фондов должны равномерно формироваться не за счет налогоплательщиков, а из общей суммы назначаемых в виде наказания штрафов, конфискованных залогов, различных пошлин, сборов за судебные издержки, оплаченных правонарушителями, различных пожертвований и т. д. Все эти средства должны поступать не в госбюджет, а на счета этих фондов для распределения жертвам преступлений(3).

Таким образом, следует понимать, что механизм обеспечения прав потерпевшего от преступления, в том числе на возмещение материального и морального вреда, должен совершенствоваться. В частности, посредством осуществления таких действенных, по мнению автора, мер, как:

возмещение вреда потерпевшему со стороны виновного должно быть обеспечено принудительной силой государства, стать частью уголовной ответственности. Поэтому в систему видов наказаний следует включить такой вид наказания, как возмещение вреда, причиненного преступлением, карательное содержание которого заключается в возмещении вреда путем его устранения, предоставления тождественного имущества или денежного эквивалента; в возвращении утраченного имущества; в компенсации за лечение; в публичном извинении перед потерпевшим; в ином заглаживании вреда;

необходимо расширить права гражданского истца в рамках уголовного судопроизводства (например, представляется целесообразным закрепить право истца на изменение размера исковых требований);

целесообразно создать государственные и общественные фонды по оказанию потерпевшим от преступлений помощи по возмещению причиненного вреда и т. д.

Лишь каждодневной и усидчивой работой исполнительных, законодательных и судебных органов власти, а также общественной заинтересованностью и активностью возможно достижение лучшей правовой среды, в которой могут быть соблюдены интересы каждого из нас.

Стр.48

КриминалистЪ. 2013. №1(12)